Врушечка - Галина Куликова Страница 27

— Женщины, — развела руками Настя. — И ваша жена предпринимает кое-какие усилия для того, чтобы этого не случилось.

— Давайте сначала поедим, — неожиданно прервал ее повествование Колесников, темнея челом. — Иначе, боюсь, ваши россказни напрочь лишат меня аппетита. Поговорим о чем-нибудь прекрасном. Например, об искусстве. Вы должны хорошо разбираться в музыке. Расскажите мне что-нибудь вдохновляющее.

— Я всего лишь жена Отто фон Швентке, — сказала Настя, радуясь, что вот именно сейчас она не врет. — Я не сам Отто. Я не разбираюсь в музыке, я не понимаю, что означают ноты, и у меня нет в запасе историй про великих композиторов. Давайте лучше поговорим о книгах. Что вы любите читать?

— Все, — тотчас ответил Колесников. — Ну, кроме, пожалуй, любовных романов. Они слишком оптимистичны для меня. Радостное мировосприятие меня страшно раздражает. А оптимисты изумляют до глубины души.

— Почему? — искренне удивилась Настя.

— Ну, вот хотя бы возьмите Бибирчикова. Прекрасный человек, умница, ответственный… И тут летит у нас сеть, вызываю я специалистов восстанавливать программное обеспечение и случайно узнаю, что Бибирчиков переписывается с какой-то бабой из соседнего офиса, причем в стихах.

— Ну да? — ухмыльнулась Настя.

— Это уму непостижимо. Она ему пишет: «Скоро перерыв на чай, меня печеньем выручай». Он ей отвечает что-то в том смысле, что печенья у него нет, а есть вафли. И заканчивает драматическими строками: «Что за жизнь без вафель? Не лизать же кафель?» Когда Бибирчиков явился ко мне с докладом, я никак не мог избавиться от впечатления, что имею дело с душевнобольным. Мне стоило больших усилий вернуть ему свое уважение.

Еще некоторое время они разговаривали обо всякой ерунде, а потом им принесли еду. Перед Настей поставили большую тарелку с картофельным пюре, смешанным с жареными грибами. В центре лежала рыбина, только что побывавшая на гриле. Настя сглотнула слюну и подумала, что в последнее время с ресторанами ей везет. Но это совершенно не относится к мужчинам, которые ее туда приглашают. Чем больше внимания они ей уделяют, тем меньше ей это нравится.

— Итак, — сказал Колесников, дождавшись, когда она поест, — теперь вы сытая и добрая, поэтому можете начинать рассказывать с самого начала.

— Ладно, — согласилась Настя. — Рассказывать так рассказывать. Итак. Жена, по всей видимости, боится, что какая-нибудь из сотрудниц заморочит вам голову, соблазнит и уведет из семьи, — принялась повествовать она, заходя, как самолет, на второй круг.

— Положим, мне это льстит, — противным голосом ответил Колесников. — Какое отношение имеет ревность моей жены к женщинам на работе?

— Я пока не знаю точно, но возможно… Возможно, Ева что-то предпринимает для того, чтобы сотрудницы плохо к вам относились.

— Что, например? — все тем же противным голосом поинтересовался босс. Его тон доказывал, что он не принимает Настины заявления всерьез. — Пишет им анонимные письма, в которых порочит мое доброе имя? Это смешно, знаете ли.

И тут Настя решилась.

— Помните, как меня в театре кошка поцарапала? — запальчиво спросила она. — Так вот, это была никакая не кошка, это была Ева! Она затащила меня за портьеру, заявила, что я пытаюсь вас соблазнить, обозвала нехорошими словами и разодрала мне руку! Она мне угрожала.

— Ну хватит врать! — воскликнул Колесников раздраженно и отшвырнул от себя салфетку. Та приземлилась возле пепельницы, едва не свалив бокал. — Моя жена никогда не стала бы вести себя как последняя дура. Она умная и добрая, да было бы вам известно. Кроме того, перед началом спектакля она практически все время была рядом со мной.

— Ах, так? — воскликнула Настя, вскочив на ноги. — Вы мне, значит, не верите?!

— Да как я могу поверить в такую чушь? Моя жена вам угрожала! Тащила вас за портьеру! Это просто смешно, честное слово.

— Но она тащила! И угрожала. — Настя смотрела на Колесникова сверху вниз и бурно дышала.

На них стали оборачиваться другие посетители, откуда-то из глубин ресторана выплыл главный менеджер и с тревогой наблюдал за разгорающейся ссорой. Поймав на себе его взгляд, Колесников успокаивающе махнул рукой и понизил голос.

— Садитесь, — приказал он Насте. Поднялся на ноги, обошел стол и хотел, вероятно, вежливо отодвинуть стул, но не сдержался и выпалил: — У вас оказалось богатое воображение, гораздо богаче, чем можно было бы предположить. Вы на вид такая собранная и деловая…

— Что значит — на вид?! — до глубины души оскорбилась Настя. — Я что, плохо работаю?

Теперь они стояли нос к носу, Колесников был так близко, что она чувствовала, как пульсирует его кровь. От него вдруг повеяло первобытной силой, и желто-коричневые глаза сделались яркими, как у тигра. Загипнотизированная, Настя замерла, едва дыша. Именно в этот момент на краю сознания возникло ощущение опасности. Она чуть повернула голову и едва не взвизгнула: снаружи, на улице, почти прижав нос к стеклу, стояла Ева Ковальская и злобно смотрела на них. В ее глазах горел дьявольский огонь. Ева подняла руку и красноречиво скользнула указательным пальцем по шее. Жест означал, что Насте — конец.

— Что? — спросил Колесников удивленно и тоже повернул голову в сторону окна.

Однако Евы за стеклом уже не было — рассекая нежные летние сумерки, по тротуару шагали незнакомые люди.

— Ваша жена, — выдавила из себя Настя с ужасом. — Ваша жена только что была тут. Она нас видела!

— Садитесь на свое место, — с досадой ответил Колесников. — Что вы, в самом деле, как маленькая? У вас прямо какая-то мания. Ну и что, что она нас видела? Мы что, валяемся на перине, объятые жаркой страстью? У нас, между прочим, деловой ужин. Был деловым, пока вы не впали в истерику.

— Это была ваша жена! Она и раньше мне угрожала. Теперь уж точно ничего хорошего не будет…

Колесников посмотрел на нее внимательно:

— Эк вас переколбасило. Подождите минутку. Он достал из кармана мобильный телефон и быстро набрал номер. По всей вероятности, это был номер его жены, потому что буквально через несколько секунд в трубке зажурчал нежный голосок — Настя не слышала, что говорит Ева, но улавливала воздушные интонации.

— Ева, где ты сейчас? — спросил Колесников небрежно и посмотрел прямо на Настю. — На съемках в студии? На Ботанической улице? Понял. А кто это там с тобой? Дай ему трубочку. — Через секунду до Насти донесся чей-то бас. — Ну, привет, привет, старый бродяга. Когда мы на рыбалку поедем? Да знаю я, знаю про твой график. Можно подумать, у меня времени полно… Ладно, пока. Созвонимся.

Он отключил связь, аккуратно положил мобильник на стол рядом с пепельницей, посмотрел на Настю и пожал плечами:

— Ну вот. Вы все слышали. Ева на съемках на Ботанической улице. Довольно далеко отсюда.

— Она врет! — выпалила та.

Колесников все-таки не выдержал и возмутился: