Без ума от любви - Дженнифер Эшли Страница 27

— Я доберусь до тебя! — прорычал Феллоуз. — Бог свидетель, ты и оглянуться не успеешь, как будешь болтаться на виселице. — Пена выступила у него на губах. — Я уничтожу тебя и стану топтать лицо твоего брата, когда он будет просить у меня пощады.

Йен грязно выругался.

Бет закрыла лицо ладонями. Кейт смотрела разинув рот, к Керри и Мак схватили Йена поперек туловища и оттащили его подальше от Феллоуза.

Йен побагровел, по лицу у него текли слезы. Он закашлялся, когда Керри ударил его кулаком в грудь.

— Немедленно прекратите это, хозяин, — сказал ему Керри. — Иначе я вас убью. Вы вернетесь в ту адскую нору и когда больше не увидите ваших братьев. Но хуже всего, вместе с вами там застряну и я.

Йен снова закашлялся, но продолжал сопротивляться, как зверь, не понимающий, что попал в ловушку. Мак пошел к Йену и повернул его лицом к себе.

— Йен, посмотри на меня.

Йен попытался отвернуться, он был готов сделать все, что угодно, только бы не смотреть брату в глаза.

— Посмотри на меня, черт тебя побери!

Он повернул голову Йена, заставляя его раскрыть глаза, держал ее так, пока, наконец, взгляды Мака и Йена не встретились.

Йен остановился. Он хватал ртом воздух, обливаясь слезами, но по-прежнему как завороженный смотрел в глаза Мака.

Мак ослабил свою хватку, и Бет увидела, что Мак тоже плачет.

— Вот так. С тобой все в порядке.

Его прикосновение к щеке Йена превратилось в ласку, затем Мак придвинулся к нему и поцеловал его в лоб.

Было слышно, как тяжело и шумно дышит Йен. Он опустил глаза и, ничего перед собой не видя, посмотрел в сторону парка.

Керри все еще не выпускал его из своих рук. Йен тряхнул его, повернулся и направился к карете, стоявшей у дорожки.

Кучер в это время придерживал лошадей, и было видно, что он взволнован. Бет догадалась, что Йен и Мак проезжали мимо, и Йен, увидев Бет и рядом с ней Феллоуза, выскочил из кареты.

Она заметила, что они оба, и Мак и Йен, были в помятых вечерних фраках. Йен в том же самом, в котором он был накануне. Они не вставали так рано, они просто только что возвращались с пирушки.

Йен так и не посмотрел на Бет. Керри поднял с земли шляпу Йена, стряхнул с нее пыль и направился к Феллоузу. Он холодно взглянул на него.

— Возвращайтесь в Лондон. Если я вас снова увижу, изобью так, что вы больше не встанете.

Феллоуз тяжело дышал, потирая горло, но выражения страха у него на лице не было.

— Вы можете прятать лорда Йена за спину герцога, но я все равно поймаю его. Это приводит вас в ужас, не правда ли?

Мак заворчал. Бет представила еще одну вспышку злобы и драку в этом тихом солнечном парке и встала между ними.

— Сделайте то, чего хочет Мак, — попросила она Феллоуза. — Разве вам мало скандалов?

Феллоуз сурово посмотрел на нее.

— Одно последнее предупреждение, миссис Экерли. Не делайте ставку на них. Сделаете, и я буду беспощаден.

— Вы что, не слышите, что она говорит? — вмешалась Кейт, подбоченившись. — Убирайтесь, или я позову полицию. Вот будет смеха-то! Агент Скотланд-Ярда арестован французскими полицейскими!

Мак положил руку на плечо Кейт и толкнул ее к Бет.

— Отвези свою хозяйку домой, и пусть она оттуда не выходит. Скажи моей… Скажи ей, что надо лучше присматривать за миссис Экерли.

Кейт хотела было огрызнуться, но стоило ей взглянуть в глаза Мака, и она успокоилась.

— Он прав, миссис Экерли, — смиренно сказала она — Нам лучше уйти домой.

Бет бросила на удалявшуюся спину Йена последний взгляд и повернулась к Маку.

— Мне очень жаль, — произнесла она, судорожно сглотнув.

Мак промолчал. Бет не обращала внимания на Феллоуза и позволила Кейт увести себя к аллее, ведущей к рю де Риволи. Она все время чувствовала на себе взгляд Мака, но когда оглянулась, Йен уже сел в карету, не глядя в ее сторону. Он так ни разу и не взглянул на нее, и она уходила с Кейт; сияющей красотой сада ей мешали насладиться слезы.

— Я потерял ее, не правда ли? — хрипло произнес Йен.

Мак тяжело опустился рядом с ним на сиденье и захлопнул дверцу.

— Она никогда не принадлежала тебе, Йен.

Когда карета тронулась, Йен потер висок, гнев снова вызвал головную боль.

Будь проклят этот демон, сидевший в нем. Увидев, как Феллоуз касался рукой Бет — и даже хуже, а Бет не пыталась остановить его, — зверь вырвался на волю. Все, чего ему хотелось, — это схватить Феллоуза за горло и встряхнуть. Совсем как отец. Мак вздохнул, предаваясь воспоминаниям.

— Мы — Маккензи. У нас не бывает счастливых концов.

Йен вытер глаза тыльной стороной руки и ничего не ответил.

Мак некоторое время смотрел на него.

— Мне очень жаль, что я не отправил этого мерзавца подальше, как только ты сообщил, что он в Париже.

Йен отстранился, не в состоянии сказать и слово, но мысли проносились у него в голове, слова мешались со словами, он вынужден был хранить молчание. Он смотрел в окно, но вместо улиц, по которым они проезжали, он видел в стекле отражение Бет, ее руки, тонкие линии ее прекрасного лица.

— Мне очень жаль, — устало повторил Мак. — Да черт со всем этим, Йен. Прости меня…

Не выпуская руки Йена, Мак прижался лбом к широкому плечу брата. Йен чувствовал огорчение Мака, но не мог ни пошевелиться, ни произнести хотя бы слово.

Мастерская Мака оказалась совсем не такой, как ожидала Бет. Он снимал старое запущенное помещение на Монмартре, две комнаты, где он жил, на втором этаже и студию на крыше дома. Это было совсем не похоже на то, как, по ее представлению, должен жить богатый английский аристократ.

Человек с фигурой борца, седыми волосами и пронзительным взглядом карих глаз открыл дверь. Бет испуганно попятилась, прижимая к груди сумочку. Такого человека можно было увидеть на матче борцов или в драке, учиненной в пабе, но никак не открывающим двери в Париже.

Но нет, он оказался слугой Мака. Изабелла говорила ей, что четверо братьев находили своих необычных камердинеров на улицах, таким образом, экономя время и расходы, которые они потеряли бы, обращаясь в агентства. Керри был карманником; Беллами — борцом; слуга Кэмерона — цыганом; а у Харта — с позором уволенный клерк одного лондонского финансиста.

Презрительная ухмылка исчезла с бандитской рожи Беллами, когда Бет сказала, кто она. С почти вежливым видом он провел ее по трем лестницам наверх. Студия занимала целый этаж с двумя встроенными в крышу окнами, сквозь которые было видно серое парижское небо. Однако вид из окон открывался потрясающий. Бет увидела, как крутым холмом спускались крыши вниз к плоской равнине Парижа, а дальше виднелись сгустившиеся над холмами облака.