Из жизни непродажных - Ирина Волчок Страница 27

Рассвело. Олег огляделся: все пассажиры спали. Автобус тяжело, с одышкой, словно пожилой толстяк, двигался по гладкой дороге, мимо заснеженных сонных перелесков, небольших поселков, придорожных кафе… Олег смотрел в окно, пока глаза утомленно не закрылись и он наконец заснул.

В Москве Олег первым делом купил телефонную карточку и позвонил Павлу.

- О, москвич! - сочно пробасил Стечкин в трубку. - Ты куда подевался-то? Я тебе со вчерашнего дня звоню - дома автоответчик, а мобила твердит, что ты недоступен. Будто я без нее не вижу, что недоступен. Ну, чо, как дела, как семья?

- Да вроде нормально, Паш, ты там как? Бизнес процветает? Болячки не беспокоят?

- Какие болячки, москвич?! Ты чо, не знаешь, что я даже насморком никогда не болел? Не, все нормально! Я тебе чего звонил: завтра-послезавтра в столицу собираюсь, может, и к вам загляну.

- Вот и славно. Дело в том, что я сейчас сам в Москве.

- Ну, так еще лучше! Встретишь меня в аэропорту. А ты чего в стольный град пожаловал. По газете?

- Да не совсем… Проблемы у нас, Паш. Павел помолчал, что-то прикидывая.

- Уж не с Царьковым ли?

- С ним.

- Ага! У тебя тоже… Слушай сюда: созвонись с Самойлычем, он мне говорил, что у него на Царькова какой-то обличающий материал появился.

Совсем интересно! Откуда-то уже и у Льва Самуиловича Фельдмана, адвоката, защищавшего Стечкина по делу «о насильственном отъеме фермы», есть компромат на Царькова.

- Давай, Паш, жду! Сообщи свой рейс… Ах, да, у меня же мобильника нет… Я сам тебе вечером позвоню.

- Бывай, москвич, привет Ланке и пацанам передавай. Ты их береги!

И он отключился.

* * *

- Эх, и почему я не генерал… - Капитан Васильев задумчиво отправил в рот щепотку сушеных кальмаровых стружек, отхлебнул пивка. - Я бы уж это дельце давно раскрутил! Слышь, Санек, а ты не скажешь: и чего это мы с богатеями бодаемся? Может, из зависти, а?

Матросов хмуро пошуршал своим пакетиком с арахисом, потряс его над ладонью, добыл несколько крошек и горсточку соли.

- Ну да, из зависти… Революционеры тоже царям завидовали, а то чего бы им… - проворчал он.

- Ты что, правда, так думаешь? - удивился Васильев.

Матросов посмотрел на капитана, мрачно усмехнулся.

- Я думаю вот что: если мы примем условия противника и ляжем на дно, он, противник, додавит нас поодиночке - все равно. На хрена ему, противнику, вражеские донные бомбочки держать? А если скажем с открытым забралом: «Иду на вы…»

- Ой, какой умный этот журналист Матросов! Как красиво он излагает мысли, приходящие в его интеллектуальные мозги! Бог ты мой! - Васильев закатил глаза, потом со злостью посмотрел на собеседника. - Я тебя не спрашиваю, что да как будет, если то да се! Я вас когда еще призывал к действию! И как ты думаешь - почему?

- Петрович, я ведь не мог против главного переть. Да и прошло с тех пор всего три дня, мы бы и не успели ничего… А ты сам-то почему не подумал, что у нас везде прослушка понаставлена? Тоже мне, великий сыщик!

- Лучший метод защиты - нападение, - задумчиво ответил на это капитан. - В том-то и дело, Санек, что нет у нас в руках достойных улик. Я имею в виду - достойных того, чтобы всем царьковским холуям в нашем управлении их в морду ткнуть! Или ты не юрфак окончил, или не знаешь, что видео - не улика? Вот если бы в прессе шумок прошел…

- А его мало было, шуму про «Рассветовские» выкрутасы? Что ж вы дела на него не завели, когда он частников в аварийное жилье спихнул? - вспылил Матросов.

- И-и-и! - по-бабьи протянул капитан. - Ты, милок, за четыре года подзабыл, что такое правоохранительные органы. Нет заявления - нет и дела. А заявлений от граждан - нетути!

Они посмотрели друг на друга, постепенно остывая, и снова принялись за пиво.

- Хоть бы уж главный скорее проявился, что ли… - недовольно сказал Саша.

- Ждать и догонять - сам знаешь… Но меж тем я к вам в редакцию завтра приду - арестовывать убийцу.

Матросов чуть не поперхнулся пивом:

- Убийца - в нашей редакции?! Капитан пожал плечами:

- А чем вы хуже других?…

- Кто?!

- Завтра узнаешь.