Желать лишь ее - Хайди Райс Страница 27

Комната королевы была обставлена затейливо, но особенно привлекал внимание огромный гардероб, полный нарядов, сшитых стилистами за последние две недели. Полчаса Кэт и Касия выбирали подходящий пеньюар – и между делом пили фруктовый напиток со специями, оставленный для того, чтобы молодая жена шейха могла расслабиться. Кэт вспомнила первую ночь, проведенную с Зейном, – когда они с Касией прокрались в будуар его матери. Разве могла она подумать о том, что шесть недель спустя будет ожидать своего мужа в спальне, приготовленной для брачной ночи?

Наконец они остановились на насыщенно-красном пеньюаре, он, конечно, не был таким прекрасным, как свадебный наряд, но открывал куда больше. Касия настояла на том, что Кэт не стоит надевать белье.

– Шейх не захочет ждать, да и ты тоже, – убеждала она.

Наконец Кэт бросила на себя взгляд в зеркало – пожалуй, выглядела она сейчас скорее как куртизанка, нежели невеста, которая совсем недавно была невинной девушкой. Сквозь алый полупрозрачный шелк заметны были темные соски на ее пышной груди и темный треугольник волос между ног. Глубокий вырез обнажал грудь, спускаясь почти к пупку, а на подоле и корсете сверкали золотые и серебряные нити. Ткань прилегала к телу, точно вторая кожа. Касия тщательно расчесала волосы Кэтрин, и они волнами лежали на плечах, блестя в свете свечей, несколько локонов обрамляли щеки. Обильный макияж, нанесенный визажистами перед свадебной церемонией, тоже был смыт, и теперь на губах Кэт лишь поблескивала помада. Она не узнавала в этой роскошной молодой женщине ту серую мышку, какой была, когда встретила Зейна впервые в офисе Вольмсли. Сейчас она выглядела опытной и искушенной в любви, хотя это было и не так. Возможно, в ближайшие месяцы изменится и это. Касия, стоя рядом, одобрительно улыбнулась.

– Оставь нас, Касия, – прозвучало за спиной, и Кэт, повернувшись, увидела в проеме двери Зейна.

Он уже не был одет в костюм, что носил во время церемонии, сейчас на нем были лишь свободные черные брюки и расшитая туника, узким вырезом открывающая грудь.

– Да, ваше величество, – отозвалась Касия, кланяясь и бросая на Кэт озорной взгляд. Она вышла из комнаты.

Шейх направился к Кэтрин, она прерывисто вздохнула.

– Ты выглядишь потрясающе, – тихо произнес он, прикасаясь большим пальцем чуть повыше ее ключицы, где трепетал пульс.

– Спасибо, – прошептала Кэт. – И ты тоже.

Зейн засмеялся, и низкий смех его прокатился по комнате, удивив Кэтрин.

– Я думал, эта проклятая церемония никогда не кончится, – добавил он, опуская руку ниже и проводя пальцем по выступающему темному соску. Кэт удовлетворенно вздохнула, изумленная тем, что тело ее отзывается на ласку гораздо охотнее, отвечая на малейшее прикосновение. Зейн заметил ее реакцию и спросил:

– Они стали более чувствительными?

Кэт кивнула, дивясь сама себе.

– Красивый пеньюар, – произнес он, поглаживая нежный шелк, – и вдруг, продев пальцы в петли, резко потянул в стороны. Раздался треск разрываемой материи. – Но очень непрактичный, – закончил Зейн.

Кэтрин посмотрела ему в глаза – и увидела в них огонь, отчаянное желание. Внезапно она почувствовала, как в душе ее разгорается ответное пламя, в котором сгорают сомнения, страхи и тревоги – оставляя лишь страсть.

– Я пойду к себе, – внезапно произнес Зейн будничным голосом, точно и не было только что этих минут страсти и близости. Кэт приподнялась на локтях, натягивая на себя простыню.

– Но разве ты не останешься на ночь здесь… Со мной?

Зейн повернулся, и губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными. Даже обнаженный, он был настоящим шейхом в этот момент – и мало был похож на того мужчину, за которого Кэтрин согласилась выйти замуж.

– У меня есть свои покои в другом крыле, Кэтрин, и я предпочитаю спать один.

– Ты не хочешь быть со мной, – произнесла она, плача.

Поставив колено на кровать, Зейн приложил ладонь к ее щеке, и она прижалась лицом к его пальцам, отчаянно желая тепла.

– Не расстраивайся, Кэтрин, – произнес он. – У нас все получится. – Он скользнул взглядом по ее животу. – Мы сделаем все, чтобы нам было хорошо, – тебе, мне и малышу.

Кэт облегченно вздохнула, но в этот момент глаза Зейна снова стали холодными и пустыми, и он убрал руку.

– Боюсь, в этом браке не будет места сантиментам.

Прежде чем ошеломленная и смущенная Кэт смогла спросить, что он хочет этим сказать, он добавил:

– Я попросил моих советников, чтобы они донесли это до тебя с предельной ясностью. Я думал, ты все поняла.

Эти слова возродили в душе Кэтрин былые страхи – более того, они подтвердили, что все то, чего она боялась, происходит на самом деле. Зейн вышел сквозь дверной проем, сделанный в виде арки, и шаги его стихли на балконе. Кэт же в отчаянии всхлипнула. Напрасно она пыталась себя успокоить, говоря, что Зейн просто еще не привык к новой жизни, что все у них со временем получится, к тому же их разделяет всего пара комнат. Ей казалось, между ними необозримая пропасть.

Зейн стоял под душем, стараясь расслабиться под горячими струями воды, но сожаление и отчаяние сжимали его горло, и он не мог ничего с этим поделать. Похоже, что брак этот окажется тяжелее, чем он себе представлял. Постоянно сдерживать эмоции, желания он не сможет, и осознание этого пришло, когда он вошел в комнату невесты и увидел лицо Кэтрин, исполненное надежды. Он хотел ее, вне всяких сомнений, – но сегодня пришло еще и осознание того, что никогда он не станет для Кэт тем, кого она хочет видеть в его лице. Последние две недели он старался отдалиться от нее, нагружая себя работой и обязанностями, даже попросил советников уделить особое внимание беседе с будущей королевой, объяснить ей, что от нее ожидается в новом статусе. Но во время церемонии, сидя рядом с ней на троне, Зейн понял, что не может оставаться равнодушным: каждый раз, глядя в глаза Кэтрин и видя в них нежность, он чувствовал, как оживают какие-то невидимые струны его сердца. И с пониманием этим пришел страх – и решимость. Он не позволит Кэтрин подойти к нему еще ближе, он найдет способ держать в узде свои желания и чувства, – иначе она поймет, что в душе его живет не правитель, не король, не шейх, а просто одинокий, испуганный мальчишка, предавший собственную мать для того, чтобы спасти свою шкуру.