Однолюбы - Кэрол Мортимер Страница 27

– Мне действительно неловко, Питер. Извините меня. – Элли перегнулась через стол и дотронулась до его руки. – Вынуждена признать, я немного задумалась. Так о чем вы говорили? – с виноватой улыбкой спросила она.

Питер весело рассмеялся.

– То, что вы задумались под мой рассказ, не делает мне чести, – сказал он, – но я отдаю должное вашей искренности.

Элли с раскаянием покачала головой.

– Я перед вами виновата, но, уверяю, ужин мне очень понравился.

Бывать в ресторане, который Питер выбрал для сегодняшней встречи, Элли еще не доводилось. Находился он в часе езды от их отеля; кухня была отменная, обслуживание – на высшем уровне, а спутник Элли проявлял к ней максимум внимания. В общем, вечер удался во всех отношениях… Вот только последний разговор с Дэниелом никак не выходил у нее из головы. Почему он намекнул, будто Элли виновата в проблемах, возникших у Бет и ее супруга?..

Питер изогнул бровь и тоскливо произнес:

– По-моему, вы не закончили фразу. Ведь в конце подразумевалось «но», не так ли?

У него было такое унылое выражение лица, что Элли от души расхохоталась:

– Нет-нет, никаких «но»! Я очень довольна сегодняшним вечером. Честное слово!

Питер недоверчиво посмотрел на нее.

– Куда бы вас ни занесли ваши мысли, местечко там явно не из веселых, – сказал он и, заметив ее непонимающий взгляд, пояснил: – Вы все время хмурились.

– О Господи! Неужели? – с досадой поморщилась Элли.

Питер кивнул.

– Вы беспокоитесь о сестре?

– Да, очень! – подхватила она.

– Вообще-то, – вздохнул Питер, – выглядит она не лучшим образом.

Явное преуменьшение! Недавно у Бет начался естественный для ее положения утренний токсикоз, хотя, глядя на нее, можно подумать, что она проводит в ванной комнате дни напролет. Сегодня Бет с измученным видом почти все время провалялась в постели. К вечеру, как ни странно, тошнота отступала, и, благодаря этому, сестра превратилась в настоящего лунатика: бродила ночами по отелю, совершала набеги на холодильники и опустошала их содержимое, а наутро наступала расплата, и Бет в изнеможении металась на своем ложе. Элли от всей души сочувствовала бедняжке, но ничем не могла помочь: та предпочитала оставаться в одиночестве и не подпускала к себе старшую сестру.

Элли ее понимала: Бет сейчас нуждалась только в одном человеке – в своем муже. Глядя на нее, старшая сестра ощущала всю степень своей вины: если бы она держала себя в руках, то вытянула бы из Дэниела необходимые сведения, которыми он, вне всякого сомнения, располагал.

– Бет неважно себя чувствует, – сказала Элли Питеру. – А я все время гадаю, как помочь им обоим восстановить семью, но ровным счетом ничего не могу придумать.

Мысли о Бет мучили ее так долго, что у нее в конце концов начались головные боли… Так или иначе, зря она затронула эту тему: Питера в их семейные проблемы вовлекать не обязательно.

– Гордыня – страшная вещь и великий грех, – заметил тем временем Питер.

– Я ею не страдаю, – сама не зная почему, поспешила оправдаться Элли. – Я просто хочу…

– Нет, Элли, – мягко прервал ее Питер, – я не вас имел в виду. Я говорю о Джеймсе и Бет.

Господи! Опять она выставила себя полной идиоткой. Черт бы побрал Дэниела Тэкери! Из-за него она окончательно утратила способность соображать.

– Извините. – Элли смущенно улыбнулась и, справившись с собой, заинтересованно взглянула на собеседника. – Вы сказали о гордыне так, будто знаете о последствиях на собственном опыте.

Заметно помрачнев, Питер кивнул.

– Так оно и есть, Элли. В свое время у меня было все, о чем только может мечтать человек: блистательная карьера, чудесная жена и очаровательная маленькая дочка… – Он удрученно покачал головой. – И все это я в одночасье потерял.

Вот это открытие! Элли и не знала, что у Питера была семья, хотя вполне могла бы догадаться, если принять во внимание его возраст – как-никак под сорок! И тут же закралась непрошеная мысль: а вот Дэниел не женат. Господи, да что это она? Дэниел пока что холост, но через несколько дней станет женатым человеком. И вообще – при чем тут Дэниел? Пора перестать к месту и не к месту вспоминать о нем!

– Что же случилось? – участливо спросила она.

Питер нахмурился.

– Ну… как вы наверняка заметили, первым в перечне того, что имел, я поставил карьеру – и сделал это не случайно: тогда я свято верил, что и моя жена считает, будто успешная карьера – ось, вокруг которой вертится вся жизнь. – Он нервно передернул плечами. – Только потом я понял, как жестоко ошибался, предоставив жене лишь вторую роль. Довольно скоро это ей надоело, и она ушла от меня. Навсегда.

– Но…

– …но я не виню ее, – остановил Элли Питер и твердым голосом продолжал: – В браке нет места самонадеянности и гордыне, особенно если появляется ребенок. Моя жена до смерти устала днями и ночами сидеть дома в обществе одной лишь нашей дочурки, пока я расчищал себе путь наверх…

– Да ведь вы заботились о благе семьи…

– Мне тоже так казалось, но что, если вдуматься, получила моя жена Кейт? Преуспевающего супруга и уютный, обустроенный дом? Однако меня она почти не видела, а дом теряет свой уют, если чувствуешь себя в нем одиноко… Это не мои умозаключения, Элли, так не раз аргументировала свои жалобы Кейт. Повторяю: не раз, поскольку я долгое время закрывал глаза на ее замечания. И еще она говорила, что настанет день, и я пойму, что она права. И день настал – я понял. Все элементарно просто, Элли: самое главное – это человеческие взаимоотношения, потому что, если, рядом с тобой нет верного друга, у тебя нет ничего!

Питер говорил с такой горячностью и болью, что не оставалось сомнения в том, что он действительно это выстрадал, и познание истины далось ему нелегко. Элли впитывала каждое его слово. Теперь многое встало на свои места. Например, Элли поняла, почему Питер не принял предложение Дэниела: он и без того достиг всего, чего только можно, а в результате потерял жену и дочку.

– Но вы все-таки видитесь со своей семьей?

Губы Питера дрогнули в невеселой улыбке.

– А почему же я до сих пор живу здесь? Кейт вторично вышла замуж, так что в этом плане у меня нет никаких надежд на восстановление семьи… – Он уныло вздохнул и, чуть помолчав, добавил: – Зато по выходным у меня есть возможность общаться с Лорой. У нас прекрасные отношения с дочкой, и я хочу, чтобы они таковыми остались.

Итак, с Питером все ясно, подумала Элли. Надо решать собственные проблемы. Питер сказал, что гордыня – страшная вещь. И его утверждение касается не только Бет, но и ее, Элли, вернее, ее отношений с Дэниелом. Ведь она понимала, что Дэниел в каком-то смысле стремился помочь ей обрести счастье и наверняка знал, где искать Джеймса, но ее дурацкая гордость мешала поговорить с ним по-человечески.