Ты есть - Марина Кистяева Страница 27

Пока стаскивала куртку, вспотела.

И какого же было моё удивление, когда я провела по лбу рукой и почувствовала, что лоб горячий.

Кажется, я сама себя сглазила. Побежала за градусником. Так и есть! У меня температура 37.2. Самая гадкая температура. Вот тебе и прокатилась с ветерком на снегоходе…

Но вообще я понимала, что так быстро заболеть не могла. Скорее всего, простудиться я умудрилась до сегодняшней прогулки. Вот незадача! Но выбора у меня особого не было. За два дня мне необходимо встать на ноги, ведь на работе начинаются трудовые будни.

Откопала нашу аптечку и поморщилась от разочарования. Не густо. Сегодня поздно идти в аптечку, проглотила таблетку парацетамола и завалилась спать.

Утром меня разбудил звонок матери.

– Как ты, моя хорошая?

– Жить буду.

– Как себя чувствуешь?

Я решила не говорить матери, что у меня температура, всё равно от её заботы проку не будет, только больше хлопот. Допустим, примчится она в город и что дальше? В аптеке обязательно перепутает и купит не те лекарства, а дома разведет пустую суету. Знаю, проходили. Пусть лучше ещё денек или хотя бы до вечера побудет на базе. Спокойнее будет всем.

– Уже лучше, – соврала я, хотя на самом деле всё было с точностью наоборот. Голова раскалывалась, грудь жгло, дышать было тяжело. Но для любимой родительницы я изобразила голос полный оптимизма.

– Точно?

– Конечно, мама, не волнуйся.

– Я вечером приеду…

– Да-да, давай, отдыхай и ни о чем не волнуйся.

Я нажала на отбой и пошла ставить чайник.

Мой взгляд мимолетом упал на часы. Ого, а время-то было уже около одиннадцати. Вот я спать. Но ничего, как известно, сон – лучшее лекарство! Я включила ноут и полистала страницы в соцсетях. Ничего интересного. Для себя лишь отметила, что намечаются курсы по маникюру у мастера, к которому я давно хотела попасть.

Вопрос в деньгах. Курсы стоили не хило.

Шмыгнула носом и поплелась на кухню.

Я как раз шла по коридору, когда в дверь позвонили. И кого могло принести? Мамка так быстро приехать не могла, да и мы вроде бы с ней договорились, что я в её заботе особо не нуждаюсь. А вот бабушка…

Мама могла позвонить Екатерине Юрьевне, и вот та как раз могла приехать. А это означало одно – катастрофа. Я хорошо знала мою бабушку: если она возьмется лечить внучку, то будет жить у нас до моего выздоровления. Я, конечно, люблю свою бабушку, но предпочитаю, чтобы она жила подальше…

Тяжко вздохнула и поплелась открывать дверь.

Не знаю, чем именно была занята моя голова, наверное, мыслями о себе-мученице, но дверь я открыла, даже не спросив, кто там.

И… вытаращила глаза.

Потому что на лестничной площадке, опираясь плечом о дверной косяк, стоял, усмехаясь, Максим.

– Привет больным!

– Привет…

Я старалась не думать, что с утра не удосужилась даже причесаться. Я гостей не ждала… И всё же занервничала. Про сердце, которое бухнуло и скатилось к ребрам – говорить и вовсе не стоило.

– Ты почему уехала?

– Так я ж это… заболела… – на меня нашёл какой-то ступор, и я не могла связно выражать свою мысль.

– Я виноват в твоей простуде?

Почему у меня возникло чувство, что вопрос с подковыркой?

– Конечно, нет.

Орлов хмыкнул.

– В квартиру-то пригласишь? – спросил и кивнул куда-то мне за плечо.

Я как-то неправильно отреагировала на его вопрос. Вместо того, чтобы уступить дорогу и отойти в сторону, наоборот, встала на проходе и скрестила руки на груди.

– Зачем? – задала самый глупый вопрос, который можно было только услышать, и приготовилась к колкости.

Но вместо этого увидела, как Максим расправил плечи, точно ему было неловко, и со смущенной улыбкой сказал:

– Малолетка, раз твоя мать осталась с моим батей на базе, я подумал, что… В общем, я подумал, что ты нуждаешься в лекарствах. Мало ли что… – и он указал на небольшой пакет, который держал в руках.

Я быстро-быстро заморгала ресницами.

– Спасибо… – немного заторможено сказала я в ответ. Но в руках Макса было два пакета. В одном отчетливо просматривались маленькие пузырьки и пластинки с таблетками, причем в большом количестве. Создавалось такое впечатление, что он скупил половину аптеки. А вот во втором пакете… – А это что?

И я кивком головы указала на заинтересовавший меня предмет.

– А это… Это малиновое варенье. Лечиться так лечиться! Я едва его нашёл… Никогда бы не подумал, что у нас дефицит малинового варенья…

Ей Богу, у меня в этот момент подогнулись ноги, и я тихо бросила:

– Орлов, ты…

– Несносный наглец?

– Что-то в этом роде.

– Ну, так пустишь в квартиру-то, малолетка?

– Пущу…

Я отошла в сторону. А что мне ещё оставалось делать?

Максим прошел, всучил мне разом оба пакета, разулся, снял короткое серое пальто. Выпрямился и лишь тогда снова заговорил:

– Шикарные носочки.

Я вспыхнула. Щеки заалели, и пальчики на ногах поджались.

– Нравится? Могу дать поносить.

– Какой у тебя размер? Тридцать шестой? У меня сорок два, боюсь, порву, пока натягивать буду. И, кстати, какого ты в одном платье, без колготок? Быстро на кухню, ставить чайник.

После чего развернул меня к себе спиной и звонко шлепнул по заднице, при этом умудрившись забраться под подол. Я подскочила и едва не выронила пакеты. Вот же ж… Ничего, я тоже найду способ отыграться на нем. Пока же… Промолчу. Как-никак человек старался, аптеку вон штурмом брал.

А про мои носочки его замечание было актуальным. Это мне бабушка в прошлом году на Новый год как раз подарила. Высокие шерстяные гольфы с известной бело-черно-красной расцветкой, только вместо оленей, у меня были изображены забавные песики. Гольфы я очень любила и даже в некоторой степени берегла. Одевала, когда болела или хотела погреться. А ещё, когда на меня нападала меланхолия.

Мы прошли на кухню, и я налила воду в электрический чайник. Щелкнула. И лишь потом обернулась к Максу.

Его присутствие в нашей кухне было очень… интимно. Я никогда не приглашала молодых людей к себе.

Он сел за стол и положил подбородок в сложенные лодочкой руки.

– Скажи честно, малолетка, ты под предлогом болезни сбежала с базы? Чего ты испугалась? Меня? Или того, что между нами происходит?

Я напряглась.

– Могу показать градусник.