Холодная ночь, пылкий влюбленный - Джил Грегори Страница 27

— Кто-то сильно напугал этот город, — пробормотал он. — Интересно кто?

В тот же миг раздался громкий крик:

— Оставайтесь на месте, мистер! Назовите ваше имя и род ваших занятий!

Мужчина в открытом окне второго этажа держал в руках дробовик и целился прямо в Куинна.

— Отойди отсюда, Мора, — тихо приказал Куинн. — Укройся вон на той веранде, вниз по улице. Сейчас же!

— Я тебя не оставлю.

— Черт побери…

— Отвечайте мне, мистер, да побыстрее, или вы станете покойником раньше, чем сядет солнце! — вопил мужчина с дробовиком, но его голос явно дрожал.

Куинн тихо выругался и сощурился от яркого солнца.

— Вы шериф? — спросил он таким четким, холодным голосом, что от него могло замерзнуть растопленное масло на сковородке.

Он говорил так хладнокровно, что Мора не могла не смотреть на него. Ее руки дрожали, но Куинн был спокоен, он твердо стоял на ногах, как горы, что обрамляли горизонт. Все же Мора ощутила в нем напряженность, но знала, что это из-за нее.

— Вопросы здесь задаю я, мистер, — продолжал мужчина. — Кто вы и что вам угодно в Хоупе?

— Я чужой в этом городе, — спокойно ответил Куинн. — И вижу, что Вайоминг не слишком-то гостеприимен.

— Куинн, скажи ему, кто ты такой, — настаивала Мора. Сердце ее бешено колотилось.

Улица замерла, не было ни прохожих, ни экипажей.

— Я думаю, кто-то должен мне объяснить, в чем дело. — Голос Куинна был глубокий, сильный, он несся над пустынным тротуаром. Хоуп походил сейчас на безлюдный город-призрак, и не от кого было ждать объяснений. Чуть тише, но угрожающе-серьезным тоном Куинн сказал: — Мора, не спорь. Спускайся по улице к веранде, там, где кресло-качалка. Сядь в тени и сиди спокойно. Сделай это немедленно!

Она проследила за его взглядом. Кресло стояло на веранде маленького опрятного дома почти в конце улицы. Маленькая вывеска над дверью сообщала: «Меблированный пансион Уолш».

Пуля туда не долетит, это верно, подумала Мора.

— Я не собираюсь никуда идти, я не оставлю тебя одного! — Страх сковал ее тело, но она подхватила Куинна под руку, не догадываясь, что руки у нее дрожат. — Не слишком гостеприимное место вы выбрали для нашего нового дома, мистер Лесситер, — прошептала она.

Изумление на секунду зажглось в его ледяных серых глазах, потом так же быстро исчезло.

— Я сказал тебе уже дважды, чтобы ты убиралась отсюда, сейчас же!

— А я тебе ответила тоже дважды — забудь об этом! Они сто раз подумают, прежде чем стрелять, если на дороге у них женщина.

— Черт побери, мне не надо, чтобы ты меня защищала!

— А мне не надо, чтобы тебя убили до рождения нашего ребенка! Мне нечего делать одной на твоем ранчо. Почему бы тебе не объяснить, что мы собираемся здесь поселиться…

Ее прервал холодный, ясный голос женщины с легким южным акцентом. Ее слова зазвенели на всю пустынную улицу.

— Ты можешь положить ружье, Джон Хикс! — сказала она командным тоном. — Это не главарь банды Кэмпбеллов. Этот тип во сто крат опасней его!

— Кто он такой? — взвизгнул мужчина, и как только Мора дернула головой, чтобы посмотреть на говорившую женщину, она услышала слабый щелчок дверей и звук открывающихся окон. Мора увидела тут и там лица, которые с любопытством разглядывали их.

Женщина с повелевающим голосом, очевидно, только что вышла из магазина дамских шляп, который находился через дорогу. Под мышкой она несла пакет, перевязанный лиловой лентой.

— Он пристрелит тебя, дурака, раньше, чем ты успеешь взвести курок! — ответила она и неторопливо, изяшно ступая, пошла к Куинну и Море.

— Проклятие, да кто это? — прохрипел мужчина с подоконника, но дробовик не убрал.

Женщина засмеялась.

— Только без паники. Он не собирается в тебя стрелять, если ты не доведешь его до этого. Ты спустись лучше и поздоровайся с Куинном Лесситером.

— Сукин сын! — Мужчина живо убрал дробовик. Женщина снова усмехнулась.

— Пойди и поздоровайся как следует, Джон, — приглашала она с легкой насмешкой в голосе.

Мора посмотрела на Куинна и увидела, что и он наблюдает за приближающейся к ним женщиной. Горстка людей выкатилась на дощатый тротуар. Они появились в дверях и шли за женщиной осторожно, неуверенно, но все же надеясь, что Куинн не тот человек, кого они боялись, что он не главарь банды Кэмпбеллов.

Что, черт возьми, происходит в этом заштатном Хоупе? — спрашивала себя Мора, но у нее не было времени, чтобы осмыслить столь странный прием, поскольку она с жадностью следила за незнакомкой.

Та была среднего роста, но больше ничего заурядного в ней не было. Лицо исключительно красивое — овальное, с фарфорово-белой кожей и изящными чертами. Глаза темнее и гуще, чем синева неба, тонкий нос, казалось, вышел из-под резца скульптора, ярко-розовые губы восхищали совершенным рисунком.

Мора почувствовала себя рядом с ней растрепанной, как одуванчик. Женщина была в шикарной шляпе цвета лаванды на отливающих золотом волосах, уложенных в высокую прическу, причем настолько безупречную, что Мора знала — ни одна прядь из нее не выбьется. Шляпа подходила по цвету к платью, оно тоже было светло-зеленое и шелестело при ходьбе. Плечи прикрывала прекрасная, элегантная темно-красная пелерина. Незнакомка выглядела лет на двадцать пять, от нее веяло силой, красотой и искушенностью.

— Куинн Лесситер! Не сойти мне с этого места! Это ты, не так ли? Я уверена, что узнала бы твой красивый профиль везде. — Ее голос был хрипловат, с оттенком южного шарма, в нем звучала некоторая интимность и легкая насмешка. В ее глазах не было и тени удивления, когда она остановилась перед Куинном и Морой и посмотрела на него пристально, внимательно и напряженно. Она будто упивалась его видом, казалось Море.

Ее сердце подскочило и забилось. Когда он ей говорил, что они осядут в Хоупе, Вайоминг, то даже не упомянул о том, что знаком с кем-то из его жителей. Мора нерешительно посмотрела на Куинна, ожидая, что он представит ее.

— Серина. — Голос Куинна был таким же бесстрастным, как обычно. Он мог бы говорить таким голосом с продавцом в магазине о покупке банки фасоли. — Позволь тебя познакомить с моей женой Морой Лесситер.

Он не выказал никаких чувств, когда Серина вздрогнула при слове «жена».

— Мора, это Серина Уолш. Мой старый друг. Теперь взгляд блестящих синих глаз переместился на Мору, и та почувствовала себя так, словно ее обдало холодным ветром. В своем льняном платье, простой шляпке и изношенной шали Мора почувствовала себя нищенкой. Но она сумела через силу улыбнуться, уверяя себя, что поднявшееся в ней чувство ревности совершенно смешно, для него нет никакой причины.

«Серина Уолш — его старый друг. А ты — его жена».