Спятившая красавица - Алина Кускова Страница 27

– Джинсы, – подбросил ему идею приятель, – народ уважает джинсы. К тому же не так заметно будет, если тебя за них ухватит какая-нибудь мартышка.

– Эти подойдут? – Румянцев достал из ящика аккуратно сложенные брюки.

– Отлично! – Обрадовался Арсений, выхватил джинсы у Никиты, бросил на пол и принялся их топтать.

– Ты что делаешь?! – возмутился Румянцев.

– Прибавляю им демократичности, – пояснил Арсений, – слишком уж они дизайнерские. – Он поднял штаны и направился с ними в столовую в поисках ножниц.

– Эта майка-поло кажется тебе демократичной? – поинтересовался Румянцев, державший в руках очередной предмет своего гардероба.

– Вполне! – Лаврентьев кинул ему безжалостно разрезанные в нескольких местах джинсы.

– Что это такое? – нахмурился тот.

– Стильный прикид для народа, – ухмыльнулся Арсений. – Твоя сиротинушка его обязательно оценит. Насколько я помню, она сама из него не вылезает.

– Да, но такие дыры к чему? – Никита засунул руку в штанину и вытащил ее через огромное отверстие в коленке.

– Отстаешь от жизни, старик, – хмыкнул приятель. – Они все такое носят! Ты не должен отличаться от народа, раз собираешься в нем затеряться и войти в доверие к своей Белоснежке.

Румянцев хмуро поглядел на него и направился переодеваться.

Элька пришла к зоопарку раньше времени и торчала возле входа, как последняя дура. Мало того, что вчера она ляпнула Румянцеву, совершенно не подумавши, про зоопарк, так сегодня вместо нее отказалась идти Маринка! У той оказались дела с Марией, дочкой нового знакомого. Что они станут делать в зоопарке с Румянцевым, Элька представляла довольно смутно. Правда, к походу подготовилась: подкрасила ресницы и подвела на веки стрелки. От этого она начала чувствовать себя, как ночная бабочка, подкарауливающая Ричарда Гира. Нет, ее господин Безупречность все же вылитый Клуни. Да нет, он сам по себе довольно симпатичный.

У входа остановился огромный лимузин, занявший все свободное пространство и разметавший шествующих в зоопарк многочисленных детей и их родителей. Элька закрыла глаза, сейчас ей будет стыдно за то, что Румянцев подкатил самым наглым способом, разогнав малышню. Когда она открыла глаза, то оказалось, что подкатил не Румянцев, а какой-то другой олигарх. Вернее, его достойный отпрыск с дюжиной охранников. Отпрыск прошел вперед, не оглядываясь, и затерялся в толпе охраны. Эльке полегчало, но она на всякий случай отошла подальше от входа, чтобы не попасть под очередной лимузин или спортивную машину.

– Ну, здравствуй, Белоснежка, – она увидела Румянцева в рваных джинсах и помятой майке. Он шел со стороны метро, возле которого его высадил Левушкин, но складывалось такое впечатление, что он вышел из подземки. Для пущей уверенности Румянцев скомкал билет и выбросил его, не в урну, естественно. Элька подумала, что в следующий раз обязательно укорит олигарха в глумлении над благоустройством и чистотой родного города. – Давно ждешь? Представляешь, в метро такая давка! Час пик, что ли? – Румянцев кинул взгляд на свои швейцарские часы.

– Ага, – ответила Скороходова, сильно сомневаясь, что тот воспользовался услугами подземного транспорта. – Час пик будет через пару часов.

Зачем он ее пытается обмануть? Для того, чтобы расположить к себе. Все-таки в нем есть что-то хорошее. Пусть располагает, она не станет ему говорить о том, что не верит. И про благоустройство пока промолчит.

– Идем за билетами? – Румянцев внезапно остановился и похлопал себя по карманам. – Оставил в другом костюме! – Он грустно улыбнулся. – Придется лезть через ограду.

– Придется, – усмехнулась Элька, прикинув, что платить за билеты она не рассчитывала.

Денег у нее оставалось катастрофически мало, едва хватало на кефир, какие уж там развлечения. И Эля повела Румянцева на соседнюю улицу к техническому входу-выходу. Они с сестрой часто им пользовались, пробираясь к зверям. Обычно хватало: «Дядечка, пропустите». Сегодня им повезло: ворота оставались приоткрыты, и их никто не караулил. Работники зоопарка занимались погрузкой слона и на них даже не посмотрели. Слон трубил, прося о помощи, и выезжать из зоопарка явно не хотел. Элька подмигнула новому другу-сообщнику и потащила олигарха в глубь зоопарка.

В это же время Арсений Лаврентьев названивал Анжелике, сообщая подробности предстоящего свидания ее бывшего жениха с хитрющей московской сиротой, заманившей доверчивого олигарха в зверинец. Анжелика слушала и страдала, одновременно соображая, чем бы навредить Румянцеву. Решение пришло внезапно. Она собралась ехать в эту клоаку, в этот зоосад, который помнила из далекого детства, когда учительница биологии водила их на ознакомление с живым миром природы. Мир представился в образе краснопопых, заросших шерстью животных, лазающих, прыгающих и мерзко переговаривающихся между собой. Обезьяны очень обрадовались знакомству со школьниками, найдя в них много схожих черт. Почему-то от воспоминаний Анжелики о зоопарке остались только обезьяны. Она переоделась в менее заметную куртку и выскочила из апартаментов.

Лаврентьев тоже поспешил по этому адресу, но попал в автомобильную пробку и опоздал к условленному с Анжеликой месту у клетки с мартышками. И ему теперь ничего не оставалось делать, как бросать автомобиль на произвол судьбы и бежать разыскивать бывшую невесту своего друга. В припадке слепой ревности Анжелика была способна на «мокрые» дела. Этого нельзя было допустить. С одной стороны, Арсений все-таки считался другом Румянцева, а с другой – Анжелика ему была явно небезразлична. И ему приходилось разрываться между двумя привязанностями.

Эля с Румянцевым шагали по зоопарку, разглядывая клетки с животными с таким интересом, как будто видели их первый раз в жизни. Они начали с птиц, ненадолго остановившись рядом с орланами. Эля пожалела бедных птичек, томящихся в заточении. Румянцев ей поддакнул и про себя подумал, не завести ли ему орлана у себя в кабинете офиса. Приходит к нему с докладом Левушкин, а орлан взлетает и по команде хозяина стучит тому по макушке! Или прибегает старший секретарь Тамара Никаноровна, а орлан кружит над ней, зловеще махая крыльями, предупреждая, что хозяин занят. Мысль о том, что наверняка где-то продаются ручные благородные птицы, просветлила его лицо. Скороходова, глядя на его реакцию, поняла обратное – ему тоже жалко птичек.

Утки не произвели на олигарха должного впечатления. Мало того что они гуляли на свободе, так их еще и не разрешали отстреливать. Румянцев усмехнулся, представив, как целится в живность из своего навороченного охотничьего ружья. Скороходова вовремя заметила азартный блеск в его глазах и поспешила отвести олигарха к пингвинам. Милые, неторопливые животные, передвигающиеся вразвалочку, должны были вызвать умилительные чувства в жестоком сердце охотника. Но реакция оказалась совершенно другой: Румянцев внезапно заявил, что крайний экземпляр схож с его начальником безопасности, и расхохотался. Левушкин, пробиравшийся тайком следом за парочкой, спрятался за спины зевак и надулся, как пингвин.