Слабости сильной женщины - Анна Берсенева Страница 27

– Нет, не очень, – ответила она наконец. – Или – не знаю. Кажется, долго.

– То есть? – удивился Костя. – Сколько часов?

– Неважно, Костенька, правда? – ответила Лера. – До трех почти, как все.

Она не могла понять, что с ней происходит, и главное – почему? Ведь она так ждала его, она так надеялась, что одно его появление расставит все на свои места и она станет собою – прежней Лерой, для которой не было ничего трудного в жизни и которая всматривалась в собственную душу только для того, чтобы понять, как отражаются в ней картины старых итальянцев.

Он пришел – а она осталась такой же, какой была сегодня на площадке в Лужниках… Костя не был в этом виноват, никто не был в этом виноват, но это было так, и Лере хотелось плакать от отчаяния.

Ее больше не спасал ни дом, ни муж – она менялась и начинала понимать, что эти перемены необратимы.

– Знаешь, я сегодня целый день думал, Лерочка, – сказал Костя. – Наверное, я должен помогать тебе хотя бы отвозить туда сумку… – Он смотрел на нее смущенно и вопросительно, ожидая ответа. Но Лера молчала, и Косте пришлось продолжить: – Я долго думал об этом, поверь мне… И, – Лерочка, я не могу! Я не могу во всем этом участвовать. Что мне делать?

В Костиных глазах появилось настоящее отчаяние, и Лере стало его жаль.

– Ну что ты, Котя? – Она погладила его по руке. – Перестань, прошу тебя. Как будто я гири таскаю в этой сумке. Это же белье, оно легкое, и я его сама прекрасно донесу.

– Не в том дело… Просто я понимаю: ты взяла на себя все заботы, а я не только ничем тебе не помогаю, но и знаю, что не найду в себе мужества включиться в этот процесс…

– Костенька, – улыбнулась Лера, – но кто тебе сказал, что ты должен в это включаться? Там и мужчин почти нет, на этом рынке, – так уж получается…

– Но ведь тебе, я думаю, психологически должно быть тяжело… – начал он.

– Что? – быстро спросила Лера. – Как ты думаешь, что мне должно быть психологически тяжело?

– Например, отрываться от любимого дела, от диссертации, и вообще… Это довольно странное амплуа для такой женщины, как ты.

– Амплуа… – тихо проговорила Лера. – И диссертация… Нет, Костенька, мне не это тяжело.

– А что же? – На лице его было недоумение.

– Я сама не могу объяснить… – все так же медленно произнесла Лера. – Столкновение с жизнью? Не знаю…

Она действительно не могла объяснить мужу, что происходит сейчас в ее душе. И это было так неожиданно, так ново! Прежде не было в ее жизни ничего, что она не могла бы объяснить Косте – все было так ясно и просто…

И вдруг Лера поняла: да ведь он и не ждал от нее никаких объяснений! Он любил ее, он любит, в этом нет сомнений. Но что ему за дело и до наползающих друг на друга льдин, и вообще – до любых необъяснимых дуновений?

– Но ты не подумай, Лерочка, – снова заговорил Костя. – Я уверен, то, чем я сейчас занимаюсь, даст результат в самом скором времени. В том числе и материальный результат! У нас очень перспективная тема, над ней бьются ведущие мировые научные коллективы. Ведь будет же это когда-нибудь соответственно оплачиваться?

– Зачем ты меня уговариваешь, Костя? – поморщилась Лера. – Неужели ты думаешь, что я этого не понимаю? Или что я считаю, будто все теперь должны торговать на рынке? Да если даже и не будешь ты получать за своих улиток столько, сколько торговки за «недельки» получают, разве в этом дело?

Лера видела, что Костя обрадовался ее словам. Обрадовался – и успокоился…

– Ты удивительная жена, Лерочка! – воскликнул он. – Тонкая, понимающая. Мне так повезло, если бы ты знала!

– Пойдем спать, Костя, – улыбнулась Лера. – Смотри, уже двенадцать, нам обоим завтра рано вставать.

Костя придвинулся поближе, едва она погасила свет и забралась под зеленое атласное одеяло. Лера любила мужа, и их тайная, ночная жизнь была счастливой. Она отвечала на его ласки, на поцелуи его мягких губ, и ей по-прежнему нравилось встречать в минуты страсти взгляд его широко открытых глаз. И сегодня, почувствовав его прикосновение, она обрадовалась: чудная струна зазвенела у нее внутри ему навстречу…

Костя целовал ее, прикасался к ней – руками, всем телом. И Лера обнимала его, разгоралась вместе с ним и почему-то торопила страстную завершающую минуту, когда они одновременно задрожат друг в друге, стараясь слиться еще больше, еще…

И она наступила, эта минута, и все было так же хорошо, как всегда, и приятная, согревающая слабость овладела ею после страстных содроганий – но струна звенела по-прежнему, неутолимо.

Костя уже уснул, а Лера все прислушивалась к этому неутихающему звону.

«Что же это? – думала она, бессонно глядя на светлое пятно фонаря, видимое сквозь занавеску. – Ведь ничего не изменилось, ведь все по-прежнему, все так, как я и ожидала. Что же со мной?»

В эту ночь, через пять лет после замужества, Лера поняла, что привыкла к Косте.