Заморская невеста - Мэри Джо Патни Страница 26

Доминик взял ее за локоть, провел вдоль ряда денников и остановился возле смирной гнедой кобылы.

– Корица как раз подойдет для новичка. Угостите ее. – Он вложил в руку Трот морковку.

Трот боязливо протянула ее лошади, опасаясь, что животное ненароком откусит ей пальцы. Она знала, что лошади едят траву, но никогда не думала, что у них такие огромные зубы. К удивлению Трот, Корица взяла морковку с деликатностью истинной леди, легко коснувшись ладони мягкими губами. Очарованная этим прикосновением, Трот погладила лошадиную морду, и Корица дружески толкнула ее носом в плечо.

– Пожалуй, мы с Корицей поладим.

– В этом я не сомневаюсь. – Доминик улыбнулся, но в его глазах застыла печаль – с тех пор, как он узнал о смерти брата-близнеца. С Трот он обращался подчеркнуто мягко и ласково, словно жена умершего брата заслуживала особой заботы. – Если не ошибаюсь, сегодня вы ждете портниху? Закажите ей амазонку, чтобы поскорее начать уроки верховой езды.

Трот ахнула.

– Наверное, мадам Шампье уже ждет меня. Лучше мне вернуться в дом, иначе Мериэл рассердится.

– Да, не стоит раздражать ее, – серьезно подтвердил Доминик. При этом его глаза лукаво блеснули. Несмотря на то что они с женой в присутствии посторонних строго придерживались этикета, между ними легко угадывались неразрывные узы. Они были женаты уже шесть лет, но при виде друг друга на лицах обоих неизменно вспыхивали улыбки.

Возвращаясь в дом, Трот погрузилась в мысли о супругах. Может, и они с Кайлом были бы так же близки? В этом она сомневалась, зная, что сердце Кайла отдано другой. Однако мечты о близости с ним навевали сладкую грусть.

День выдался холодным, сильный ветер гнал по небу облака, заслоняющие солнце. Вскоре после знакомства Мериэл подарила Трот теплый плотный плащ. В нем Трот не так страдала от холода, как по пути из Лондона в Шропшир.

В первую же неделю Трот почувствовала себя в Уорфилд-парке как дома. Едва она вошла в дом, к ней бросились дети, Филип и Гвинет.

– Пироги! – возбужденно повторяла Гвин.

– Мы идем в кухню помогать печь рождественские пироги, – объяснил ее старший брат. – Хочешь с нами?

– У леди Максвелл наверняка есть другие дела, – вмешалась их няня Анна, взяв детей за руки.

Трот провела ладонью по светлым волосам Гвин.

– К сожалению, я и вправду занята. Может быть, в другой раз? Наверное, и завтра будут печь пироги…

Анна повела детей в кухню, Гвин бросила на Трот через плечо трогательный взгляд. Трехлетняя девчушка и пятилетний мальчик сразу радостно восприняли Трот как тетю. Во время знакомства Трот на миг смутилась, когда Гвин с детской непосредственностью спросила, почему у тети такие странные глаза. Пока Анна пеняла маленькой подопечной на невежливость, Мериэл спокойно объяснила, что Трот приехала из той страны, где такие глаза никого не удивляют, а вот глаза самой Гвин могут показаться странными. Малышка удовлетворилась объяснением, и вскоре они с Трот стали друзьями.

Трот охотно участвовала в приготовлениях к Рождеству, хотя и понимала, что на праздниках ей предстоит встретиться с другими членами семьи Ренбурн. Хотя Доминик и Мериэл относились к ней так, словно вдовы-полукровки сомнительного происхождения – обычное явление, Трот опасалась, что остальные, особенно суровый граф Рексхэм, окажут ей менее радушный прием.

Войдя в гостиную Мериэл, она застала свою невестку сидящей на полу, в окружении вороха тканей, кружев и тесьмы. Мериэл оживленно беседовала с портнихой. Обрадованная непринужденностью обстановки, Трот виновато проговорила:

– Простите, я задержалась.

Портниха ахнула, окинув Трот любопытным взглядом.

– О, миледи Грэхем, вы были правы! – с мягким французским акцентом воскликнула она. – Это будет истинное наслаждение!

Трот заморгала.

– Что, простите?

– Я сказала мадам Шампье, что вы наделены редкостной красотой, и теперь ей не терпится начать шить для вас наряды, – объяснила Мериэл.

Трот почувствовала, как румянец заливает ее лицо.

– Вы смеетесь надо мной?

Мериэл гибко поднялась с ковра.

– Неужели вы не понимаете, как вы красивы? – Она взяла Трот за руку и подвела ее к зеркалу. – Вы только взгляните на себя, но не как на китаянку или на шотландку, а как на прелестную женщину. Оцените свою стройную фигуру, темные глаза, тонкие черты лица. Даже в самой простой одежде вы обворожительны. А на рождественском балу все мужчины будут оборачиваться вам вслед, вам станут посвящать стихи!

Трот уставилась в зеркало, стараясь представить себя на балу. Да, у нее гладкая кожа, густые волосы, а их рыжеватый оттенок в Англии никому не кажется странным. И все-таки она больше похожа на китаянку, чем на европейку. Правда, Кайл восхищался ее внешностью… Наверное, англичане просто ценят женщин, не похожих на других.

– Ну, если вы так считаете… – с сомнением протянула она.

Мериэл вздохнула, но прекратила попытки переубедить Трот и завела с мадам Шампье разговор о самых подходящих для Трот тканях и фасонах.

Трот терпеливо ждала, пока с нее снимут мерки. Кажется, есть английская пословица: «Из свиного уха не сошьешь шелкового кошелька». Мериэл наверняка знала ее, но явно наслаждалась, наряжая родственницу с тем же воодушевлением, с которым расставляла в вазах букеты оранжерейных цветов. Трот только улыбалась, считая Мериэл воплощенной добротой.

Очутившись на противоположном краю света от того места, где она родилась, она наконец-то превратилась в Трот Монтгомери – женщину из семьи Ренбурн. Такого чувства она не испытывала с тех пор, как умер отец. Ей будет непросто расстаться с этим домом. Доминик и Мериэл заявляли, что, если Трот пожелает, она может до конца своих дней жить в Уорфилде, но, разумеется, принять это предложение она не могла. В отличие от двух пожилых добродушных тетушек Мериэл, истинных членов семьи, Трот не была связана с Домиником и его женой кровными узами и не хотела злоупотреблять их гостеприимством.

И, кроме того, она помнила, что должна побывать в Шотландии. Трот уже решила провести в Уорфилде зиму, а затем отправиться на север. Не для того, чтобы разыскать родных отца – она сомневалась, что они примут ее так же тепло, как Доминик и Мериэл. Но ей не терпелось увидеть родину отца, и это желание было под стать стремлению Кайла посетить Хошань. Пожалуй, какой-нибудь шотландский коттедж станет для нее домом.

Теперь она совершенно свободна. Но вместе со свободой она познала одиночество.