Моя чужая женщина - Мишель Смарт Страница 26

– Так странно снова оказаться в этом доме. Будто я никогда и не жила здесь, – задумчиво проговорила Наташа. – Я приготовлю горячий шоколад. Ты хочешь?

– Отличная идея.

Она отправилась на кухню, оставив его одного. И снова Маттео подумал о том, что в этом доме, напоминавшем музей антиквариата, нет ничего, что соответствовало бы ее вкусу. Каждая вещь и предмет мебели отражали только личность Пьеты.

Его пальцы прошлись по потрескавшейся поверхности бюро, и внезапно его внимание привлекло письмо, которое лежало сверху стопки бумаг.

Маттео присмотрелся к штампу на нем. Оно было адресовано чете Пеллегрини и пришло из клиники репродуктивного здоровья за два дня до смерти Пьеты.

– Я сделала тебе без сахара.

Наташа вернулась в комнату с двумя дымящимися кружками и осторожно поставила их на журнальный столик.

– Что это? – спросил Маттео.

– Ты о чем?

Она взяла из его руки письмо и осмотрела его. Ее лицо тут же побледнело, а в глазах появился испуг.

– Ты не откроешь его? – Не услышав ответа, Маттео приказал ей ледяным тоном: – Открой письмо.

Но Наташа, будто не слыша, упорно смотрела в одну точку на полу.

Тогда он выхватил письмо у нее и, поспешно разорвав его, принялся читать.

– Тут говорится, что в декабре тебя ждут, чтобы начать лечить бесплодие… И они сообщают, что результаты теста спермы Пьеты удовлетворительные… – Маттео потер пальцами висок. – Почему ты готовилась к искусственному оплодотворению? Ты забеременела с первого раза со мной, у тебя нет никаких проблем. Письмо подтверждает, что у Пьеты их тоже не было. Он говорил мне, что вы только недавно решили пытаться завести ребенка… – Маттео резко выдохнул. Все эти факты не укладывались у него в голове. – Наташа, будь честна со мной. Зачем молодой здоровой паре проходить через такую сложную процедуру?

Ее лицо напряглось, она выглядела как натянутая струна, которая вот-вот лопнет.

– Я не могу тебе сказать, – послышался сдавленный шепот.

– Если я что-то значу для тебя… Если наш ребенок что-то значит для тебя, ты должна. Я имею право знать правду.

К ее лицу прилила краска, но в нем появилось некое спокойствие, будто Наташа наконец решила не бежать от демонов прошлого, а встретиться с ними лицом к лицу, и испытала облегчение от этого.

– Если я расскажу тебе, это должно остаться между нами.

– Что?

– Это очень важно. Пообещай мне.

Внутренний голос подсказывал ему, что лучше прекратить этот разговор и отправиться спать и что интимные детали ее брака с его кузеном – не его дело. Но Маттео не желал слушать его.

– Хорошо, я обещаю тебе.

Наташа подняла голову и, посмотрев ему прямо в глаза, произнесла:

– Пьета был геем.

Первое, что захотелось сделать Маттео, услышав эти слова, – рассмеяться. Это невозможно. Он знал его всю жизнь. Они были лучшими друзьями…

– Ты лжешь.

– Нет, – мягко возразила она, глядя на него с сочувствием. – Мне очень жаль, но это он лгал всем.

– Я не верю тебе, – отрезал Маттео. – Не знаю, зачем тебе выдумывать такое, но…

– Это правда, – прервала она его. – Мы не могли зачать ребенка обычным путем. Он не мог… сделать этого со мной.

Чувствуя, как у него подкашиваются ноги, Маттео опустился в ближайшее кресло.

– Если Пьета был геем, то почему никому не сказал? Зачем притворялся тем, кем не являлся?

– Ему с младенчества вбивали в голову, что он должен жениться и создать семью, чтобы продолжить род. Пьета никому не мог признаться, даже самому себе очень долгое время. Ты же сам знаешь правила династии – старший сын становится наследником, только если женат. Он рассматривал это как свою обязанность, как свой долг перед семьей.

– И ты знала об этом?

Наташа покачала головой и тоже присела в кресло.

– До свадьбы – нет. Я думала, Пьета старомоден и просто ждет, пока мы не обвенчаемся, прежде чем стать близкими в физическом плане…

– Подожди… Ваша помолвка продлилась шесть лет, и вы никогда не…

– Нет, мы только целовались. И, честно говоря, для меня это стало облегчением. – Наташа невольно поморщилась. – Пьета был красивым мужчиной, но я никогда не испытывала к нему такого влечения, как к тебе…

Его кузен, его лучший друг лгал ему всю жизнь. И Наташа тоже лгала. Хотя она прекрасно знала, как важна для него честность, как трудно ему было снова ей поверить.

– Почему ты не рассказала мне? – рявкнул Маттео.

– Я хотела защитить тебя. Мне пришлось скрывать правду. Ни ты, ни его мать, ни Франческа с Даниэлем не выдержали бы ее. Ведь вы все так любили его… Если бы они узнали… Только представь, что бы с ними произошло. Я сама чуть с ума не сошла, когда все открылось. Ведь я от всего отказалась ради Пьеты – от карьеры, от тебя, даже от собственных мыслей. Все мои надежды на будущее оказались разрушены. Я не могла позволить, чтобы и вы все через это прошли.

– Ответь мне, – произнес Маттео, чувствуя, что самообладание покидает его, – почему же ты не ушла от Пьеты?

– Куда бы я пошла? К родителям, которые и втянули меня в этот хаос? У меня не было ни денег, ни работы. Пьета даже продал квартиру, в которой я жила до замужества, чтобы я уж точно никуда не делась от него. Я находилась полностью в его власти. – Наташа устало закрыла глаза, ощущая боль и злость, исходившие от Маттео.

– Тогда какого черта ты согласилась на ребенка?

– Пьета пообещал, что после его рождения он даст мне свободу… Обещал развестись со мной и купить дом для меня и ребенка. Я понимала, что никогда не смогу больше довериться мужчине, но хотела стать матерью. Поэтому я не видела ничего плохого в том, чтобы посетить клинику репродуктивного здоровья и узнать все детали о процедуре. Это было за неделю до смерти Пьеты.

– Значит, ты согласилась на его уговоры.

– Нет. Когда мы вернулись в Пизу, он вел себя так, будто я уже согласилась. Я поняла, что ничего не изменилось и Пьета по-прежнему считает, что может заставить меня делать все, что он хочет. Но ураган на Кабалеросе помешал мне сообщить ему о том, что я против этой идеи. И я рада, что Пьета умер, пребывая в уверенности, что у нас с ним будет ребенок. Он ушел счастливым.

Спустившись на пол с кресла, Наташа присела у ног Маттео, положив руку ему на колено.

– Я понимаю, как непросто это осознать. Но, несмотря ни на что, Пьета был выдающимся юристом и филантропом. Он всегда поддерживал тебя и принял тебя в семью, когда ситуация в твоем доме стала невыносимой. Не забывай об этом.

– Не защищай его.

– Иногда Пьета вел себя со мной как гадкий манипулятор, но это не умаляет его положительных качеств. Жизнь не делится только на черное и белое. Он как никто достоин сочувствия.