Афродита из Корал-Бэй - Никки Логан Страница 26

Он легонько тронул ее за плечо.

— Мила, просыпайтесь.

Она задвигалась, глаза заморгали, открылись и засияли неповторимым зеленым светом. Она не совсем понимала, где находится.

— Как спалось? — спросил он.

Она села, прижимая к себе одеяло, вся такая сонная и сексуальная.

Он взглянул на свою кровать, на Милу в этой кровати. Он хотел… видеть ее там постоянно.

Но хотеть не всегда значит иметь.

— У Дамо через полчаса будет готов обед, — сказал он. — Хотите умыться?

— Да… простите. Я думала, что только подремлю…

— Не извиняйтесь. После сегодняшнего дня вам необходим отдых. Жду вас на палубе.

Он ушел, а она осталась в его гигантской кровати. Рич отправился в камбуз, где не знал, чем себя занять, — ведь там все было уже приготовлено. Он приподнял прозрачную крышку на кастрюле с дымящимся ризотто, а когда Дамо недовольно крякнул, пошел на корму и стал откупоривать бутылку красного вина.

— Ночью еще красивее, — раздался сзади голос.

Рич обвел взглядом палубу. Верхнее освещение доставало до дальних уголков и бросало тени на перила и белые поверхности кат-балки.

— Я не всегда это ценю, — произнес он.

— Такова человеческая натура, — прошептала Мила.

Но к Миле это не относится — она способна каждый день ценить красоту.

— Чем так вкусно пахнет?

— Сегодня в меню никаких лангустов, — заверил Рич. — Ризотто с чем-то… Как вы относитесь к рису?

Она подумала и сказала:

— Он противоречивый.

— А моллюски?

— Капризные, — моментально ответила Мила. — Я уверена, что они запротестуют, что бы из них ни приготовили.

— Но вы ведь их едите? — улыбнулся он, вспомнив совместное поедание устриц.

— Честно? После сегодняшней работы я с радостью съем даже подушки с вашего красивого дивана.

Она засмеялась, а он наслаждался этим звуком. Потому что он в последний раз слышит ее смех.

Рич усадил ее на диван и налил мерло в два бокала. Мила поднесла бокал к носу и на секунду закрыла глаза.

Он сел вместе с ней за низкий столик на полукруглый диван и стал медленно потягивать вино.

Они поговорили о дюгонях, о результатах исследования, о том, что они означают для популяции дюгоней в этом районе. Говорили о мальках кораллов, которые они с Милой собрали, и о том, как легко может пропасть весь собранный запас, — один сильный шторм, который вырубит подачу электричества, или остановка генератора Стива Донаху, когда температура в холодильнике сравняется с комнатной. Они говорили о двух смелых моряках, которые отправились в море на плохо подготовленной лодке, и их относило все дальше от Австралии теплым океанским течением Леуин, пока их не спасли.

Она умела слушать, а не только рассказывать сама, и ее истории всегда были интересны. Вероятно, это последняя возможность им поговорить, и Рич старался, чтобы разговор вела она.

Лишь бы продолжала говорить, а иначе ему придется начать тот разговор, которого он страшился.

— Простите, — сказала Мила, доев последний кусочек тропического фрукта. — Я вас до смерти заговорила.

— Мне нравится слушать вас. К тому же у меня это последний шанс.

Мила сдвинула брови и смотрела на него, явно не понимая.

— Последний шанс чего?

— Услышать ваши рассказы. Поучиться у вас. Все, что мне необходимо, я выяснил, так что нет больше причин возвращаться в Корал-Бэй.

Да нет, есть причины. Конечно, есть. Есть Уорду, есть планы по застройке, и есть Мила. Одной ее достаточно, чтобы завлечь его обратно. Хотя он не вернется.

— Совсем нет причин? — спросила она.

Он пожал плечами, но эта видимая бесстрастность дорого ему обошлась.

— Я получил то, за чем приехал.

На ее покрасневшем лице отразилось все сразу: и замешательство, и печаль, и разочарование.

— А как же Уорду?

Обидеть это нежное создание, все равно что выстрелить из подводного ружья в яркую рыбку, которая плавает около рифа по своим делам и никому не мешает.

Но он должен набраться храбрости — и честности — и поступить правильно с Милой.

Он хочет остаться в ее воспоминаниях хорошим человеком. Хотя и не заслуживает этого.

— Мила, послушайте…

— Я знаю, что вы ничем мне не обязаны, что я немногим больше, чем…

«Развлечение».

Хотя ставший уже привычным сладкий вкус колы в горле говорил другое.

Оттого, что она встретила кого-то, с кем ей было уютно, легко, вовсе не означает, что Рич тоже так чувствует. Или, даже если и чувствует, это для него не является чем-то особенным. Вероятно, есть много женщин в городе, с кем ему приятно проводить время. Эдакие бизнес-леди, с кем он мог бы обсуждать текущие дела. Подходящие для важных встреч. Светские.

Кола начала превращаться в отвратительную ушную серу.

— Мы вместе проводили дни, — сказал Рич. — Мы вместе ели. Мы пару раз целовались. Так что с вашей стороны нет ничего неразумного, чтобы спросить себя, кем же мы являемся друг для друга, Мила.

Он говорит так, словно увольняет работника. Безучастно. Официально. Сдержанно. Да, сейчас перед ней Ричард-босс, но до чего же обидно это слушать. А он продолжал говорить:

— Нас с вами потянуло друг к другу. Было бы глупо притворяться, что этого не было. Но физическая тяга не обязательно ведет к хорошему результату.

Мила замерла.

— Вы хотите сказать, что это я не подхожу?

— Я не это сказал. Но вы не можете не признать, что вы так же не уживетесь в моей среде, как я в вашей.

— В мою среду вы вписались просто прекрасно. — Или так она думала.

— Новые ощущения долго не продлятся.

— Вам ведь нравится здесь?

— Я не говорил, что мне не нравится. Я сказал, что чужой в вашей среде.

— Вы не успели привыкнуть.

Как трудно защищать сердце, которое болит.

Рич вздохнул:

— Мила, я приехал сюда исключительно потому, что мне была необходима информация…

— А на самом деле почему вы приехали?

Он так внимательно посмотрел на нее, что на переносице залегли складки. Затем подался вперед и с тяжелым вздохом произнес:

— Правительство хочет забрать прибрежную полосу из владений Уорду.

— Почему?

— Правительство хочет получить от этого района как можно больше выгоды и устранить помехи, мешающие развитию туризма.