Совместно нажитое - Ирина Мясникова Страница 26

– Кто?!! Байкачаров?

– Нет, муж!

– Значит, я права. Понимаешь, настоящая любовь может быть только взаимной. Остальное видимость и самообман. Муж тебя не любил и не любит, ты его тоже не любила и уж точно любить не будешь.

– Так почему он меня не отпустит?

– А потому что! Мужики они собственники. Ты для твоего мужа такая же частная собственность, как и всё остальное совместно нажитое. Так что не реви, бери себя в руки, стисни зубы и жди подходящего момента. Ты же финансовый директор, а все финансовые директрисы по определению коварные стервы. Вот что мы теперь без Байкачарова делать будем? Это большой вопрос!

Баба Вера выкатилась из кабинета, а Марина постаралась погрузиться в работу. Несколько раз она пыталась дозвониться по номеру Байкачарова, но с тем же результатом. Абонент упорно не желал выходить на связь. Постепенно предновогодние денежные проблемы предприятия всё же её захватили, и она перестала думать о своей нелегкой доле. В результате с работы Марина ушла поздно. Конец квартала и конец года это вам не фигли-мигли какие-нибудь. Пришлось долго совещаться с главбухом, чтобы минимизировать и оптимизировать годовые налоги. Кто в курсе знают, что хоть годовая отчётность и сдается в апреле, но вот движение денежных средств по счетам потом уже никак не исправишь. Последний банковский день и баста! Сиди потом и бейся головой хоть об стол, хоть об стену. Навороченного не воротишь.

Когда Марина сквозь предновогодние пробки сначала пробилась к универсаму, а потом, наконец, добралась до дома, Рукожоп уже был там. Он забрал у неё пакеты с продуктами, помог ей раздеться и чмокнул в стриженый затылок. Марина непроизвольно дернулась.

– Ты чего дергаешься? – удивился он.

Ещё б не удивился, наверняка, думает, раз до оргазма довёл, так ему теперь первое место и кубок мира? Может, ещё и ноги помыть да воду выпить?

Марина повернулась и заглянула ему в наглые стальные глаза. В это его белое золото с бриллиантовой крошкой. Он ухмыльнулся. Марина не смогла выдержать его взгляда и опустила глаза.

– Вот скажи, зачем ты человека уволил? – поинтересовалась она по дороге в свою гардеробную. – Мы же с тобой вроде договорились. Ты вот мне даже браслет шикарный подарил. Извинялся.

– Это я перед тобой извинялся. За своё поведение. Не худо бы и тебе за своё извиниться. А его я ударил по самому больному месту. Знаешь, какое у мужика самое больное место?

– Догадываюсь! – Марина остановилась на пороге, развернулась и подумала, не ударить ли ей сейчас вот по этому самому его больному месту. Аж глаза прищурила.

– Нифига ты не знаешь. – Рукожоп опять нехорошо ухмыльнулся и грубо запихнул её в гардеробную. – У мужика самое больное место – деньги!

– Ты мне дашь переодеться?

– А я чего-то не видел? Или ты мне назло не только подстриглась, но ещё и татуировку на одном месте сделала: «здесь был татарин»? Вчера вроде не было ничего такого, я хорошо всё проверил.

– Дурак. Ничего я тебе назло не делала.

– Разве? А с татарином переспала не мне назло? Или от большой любви? Вот он теперь на всю жизнь и запомнит, что чужое брать нельзя. Ему проституток мало? Чужую жену подавай? Или на тебе штемпель поставить, как в паспорте? С указанием – «не влезай, убьёт»!

– Он ни в чём не виноват! Я сама! Слышишь? Сама его соблазнила.

– А мне пох, кто из вас кого соблазнял. Мою жену трахать нельзя! Я тебя сам… Если захочу, конечно. Уяснила!

– Уяснила.

– И хватит мне тут из себя оскорблённую невинность корчить. Переодевайся быстро да ужин готовь. Жрать хочу! Юрка из аэропорта с минуты на минуту приедет.

– Как из аэропорта? Сегодня? – ахнула Марина.

– Так! Сегодня. Хотели тебе сюрприз сделать. Но тебе ж не до того. У тебя за татарина сердце не на месте. Тьфу! – Рукожоп вышел из гардеробной и хлопнул дверью.

Марина переоделась в домашнее со скоростью ветра и кинулась на кухню. Хорошо, что заехала в универсам. Она лихорадочно соображала, какие любимые блюда сына ей удастся приготовить из имеющихся продуктов, потом повязала передник и приступила к делу. К приезду сына всё было готово и, несмотря на вытяжку в столовой, совмещенной с кухней, пахло так, что Рукожоп кружил вокруг плиты, как стая голодных волков.

Юрка принес с собой в дом настоящую жизнь, во всяком случае Марине так показалось. Она повисла на нём, он подхватил мать и закружил её по прихожей.

– Мам! Подстриглась? Какая же ты у нас красивая! И молодая!

– Поставь на место, не ровен час уронишь, – пошутил Рукожоп. – Мама твоя нам ещё пригодится.

Отец и сын обнялись. Марина подумала, что, наверное, всё-таки надо послушаться бабу Веру, собственную мать, адвоката, забыть про рукоблудие мужа, про прекрасного индейца Байкачарова, и сохранить семью. От этих мыслей она не удержалась и горько заплакала.

– Ма, ты чего плачешь? – испугался Юрка и обнял её.

– Я от счастья, соскучилась. Ты, надеюсь, надолго?

– Ну, Новый год с вами встречу…, – Юрка посмотрел на отца, – а потом уже второго числа в Австрию, мы с ребятами на лыжах кататься поедем.

– Как второго числа?! Ты знал? – Марина в свою очередь посмотрела на мужа.

– Конечно, знал. – Рукожоп ухмыльнулся. – Как не знать? Я ж за всё плачу!

Марина захотела вцепиться ему в рожу, но пришлось опять, как это говорится, брать себя в руки. Чтоб им пусто было, этим рукам, в которых всё время надо себя держать! Она ведь думала, что в присутствие сына в руках себя придётся держать Рукожопу, а получилось наоборот.

Новый год прошёл чинно благородно или, как сказал Рукожоп, культурчиком. Марина приготовила традиционное новогоднее застолье с салатом оливье, селедкой под шубой и прочими атрибутами. Сын уплетал это всё за обе щёки. Соскучился по домашней еде и русской кухне. Хотя какая она русская? Выпили шампанского, покричали ура перед телевизором. Потом Юрка убежал к друзьям, а Рукожоп уже не стесняясь, отправился, как он выразился, «поздравлять коллег». Марина, разумеется, догадалась, что за «коллег» он пойдет поздравлять в новогоднюю ночь и сказала, провожая его к дверям:

– Хорошо вам там с «коллегами» потрахаться!

– Я тебя прибью когда-нибудь, – ответил Рукожоп.

– Я тебя тоже люблю, – в свою очередь сообщила Марина.

Она убрала со стола, запустила посудомойку, налила себе вина, села перед телевизором и набрала номер Байкачарова. Абонент по-прежнему не желал возвращаться в зону действия сети. Марина собралась, было, зареветь, но вспомнила примету: как встретишь Новый год, так его и проведешь. Реветь целый год она не собиралась, поэтому плюнула в телевизор, допила вино и отправилась спать.

На следующий день вечером Марина вместе с сыном съездила навестить маму и поздравить её с Новым годом. Естественно, что Рукожоп своим посещением тёщу радовать не стал. Ограничился подарком. Конечно, подарок покупала Марина перед праздниками, но деньги-то на подарок теще выделил зять. И деньги вполне приличные. Марина раздумывала купить матери новую шубу или новый айфон. Хорошо, посоветовалась с бабой Верой. Баба Вера справедливо покрутила пальцем у виска и сообщила, что лучшим подарком для пенсионерки, конечно, станет новый телевизор. Огромный телевизор доставили к пенсионерке домой и подключили накануне праздника. Пенсионерка сообщила Марине, что абсолютно счастлива и даже попросила передать трубку зятю и долго рассыпалась в благодарностях. Так что Рукожоп справедливо считал свой Новогодний долг перед тёщей выполненным. Тем более что после длительного поздравления «коллег» ему требовался отдых и глубокий сон. А вот внук по бабушке соскучился и с удовольствием отправился к ней вместе с Мариной. Там под бубнеж нового телевизора, бабушкины ахи, охи и поцелуйчики ребенок опять налупился от пуза новогодних традиционных блюд на этот раз исполненных не мамой, а любимой бабулей. Бабуля готовила не хуже Марины, а местами даже и лучше. Ну, так это понятно, как бы иначе Марина научилась? А главное у кого?!