Ничья в любовной игре - Джоанна Рок Страница 26

К ней вернулись воспоминания о долгих пеших прогулках или поездках верхом на лошадях, ночных пикниках под звездами и невыразимом удовольствии быть единственной девочкой в компании четырех красивых мальчиков, наперебой старающихся ей угодить. До того как парни подросли и у них появились свои интересы, она, десятилетний ребенок, была немножко влюблена во всех разом.

– Мой дед Леон крепко взялся за наше воспитание после развода родителей. И не только потому, что хотел вырастить нас достойными людьми, – просто он потерпел полный крах с собственными сыновьями и отыгрывался на нас. Кстати, это его слова, не мои. – Жан-Пьер проследил взглядом за Люсиндой, внимательно наблюдая за тем, как она садится с Сезаром в гольфмобиль и уезжает в сторону ранчо.

Для всех остальных Жерве заказал маленький роскошный автобус. О багаже он тоже позаботился. Татьяна восхищалась тем, что он успевал самостоятельно продумать каждую мелочь, не желая рисковать своей беременной невестой или родными, хоть и был очень влиятельным и богатым человеком и вполне мог переложить все хлопоты на прислугу.

– Леон винит себя за недостатки сыновей? Не забывай, твоих дядьев я вообще никогда не видела, а отца всего несколько раз. – Она лишь однажды говорила с Тео Рейно на какой-то стародавней вечеринке по поводу дня рождения одного из мальчиков. Тот прилетел на вертолете, пропустил пару стаканчиков и через час скрылся со своей новой подружкой в неизвестном направлении.

На пути к автобусу Татьяна заметила, что Аделаида сидит на скамейке дока в объятиях Дэмпси, закрыв глаза и положив голову ему на грудь. Фи-она и Анри тоже были очень тихи и о чем-то шепотом переговаривались в конце салона, когда появились Татьяна с Жан-Пьером. Так что они вполне могли продолжить свою собственную беседу, пока родня грузилась в автобус.

– Леон думал, что сделает своих сыновей тверже, если будет стравливать их друг с другом. – Жан-Пьер сел в кожаное кресло в середине салона, выключил лампу для чтения у себя над головой и только после этого обнял ее за талию. – Он начал подстрекать их к соперничеству еще в юности, сталкивая друг с другом на футбольном поле или на ранчо, поскольку жили они тогда в Техасе. И однажды дядя Мишель чуть не погиб при езде на быках, стараясь превзойти своих братьев.

– Какой ужас! – Она прильнула к нему, прижавшись щекой к его мускулистой груди.

Она слышала мерное биение сердца и не устояла перед тем, чтобы положить ладонь на его накачанный пресс, проступающий под легкой рубашкой.

В ответ он бережно убрал волосы с ее лица.

– Со временем Кристоф, Мишель и мой отец оборвали все личные связи и разъехались по разным штатам. Но судоходная империя все еще является семейным бизнесом, и им приходится общаться по делам. – Он кивнул Жерве, входящему в салон со своей невестой. Парочка села впереди, за спиной водителя, и велела тому отправляться. По дороге к главному дому Жан-Пьер закончил свой рассказ о семье. – Кимберли, которая тут всем заправляет, – дочь Кристофа. Она плохо ладит с отцом, но они сумели выстроить нормальные отношения, и он позволяет ей руководить островом. Местное ранчо является самодостаточной дочерней ветвью главного хозяйства и остановкой для многих круизных судов, бороздящих Мексиканский залив.

Татьяна подняла голову и посмотрела на него:

– Ты такой успешный спортсмен, что я и забыла о твоей второй ипостаси – наследника семейного бизнеса.

– Интересы компании очень разнообразны, и надо много трудиться, чтобы не отставать от конкурентов, но не забывай, что век футболиста НФЛ недолог. Слава богу, мне будет чем заняться после того, как я распрощаюсь с футболом.

– Ты всего на год старше меня, – поддела она его, проводя ладонью по его плечу и руке. – У тебя еще несколько плодотворных лет впереди.

– Если повезет, – серьезно заявил он. – Футбол – занятие весьма травмоопасное. Я не рассчитываю на чеки от «Гладиаторов» или какой-то другой команды, и, каким бы ни было мое футбольное будущее, можешь не сомневаться, что наш сын не будет ни в чем нуждаться. Никогда.

– Я не хочу, чтобы ты получил травму. – Она крепко зажмурилась, зная, что он говорит правду. Она достаточно давно крутилась в футбольных кругах и не раз видела, как молодые, полные жизненных сил парни были вынуждены закончить свою карьеру из-за серьезных проблем со здоровьем.

– Я реалист, учитываю все возможности, и это качество не раз сослужило мне хорошую службу. – Его рука скользнула под ворот ее свитера и принялась массировать плечо. – Но могу честно признаться, что появление Сезара я не предвидел, а должен бы. Прости меня, Татьяна.

Он произнес это очень тихо, прижавшись губами к ее волосам, и застал Татьяну врасплох. Она не ждала от него извинений за то, что не проверил, не забеременела ли она после их бурной ночи, но все равно ей было приятно это услышать.

– Мы были осторожны. И у тебя не было причин подозревать…

– Возможность всегда существует, – отрезал он, не оставляя места для споров. – Я должен был позвонить, когда немного остыл… – Она почувствовала, что он колеблется. Словно не хотел ей в чем-то признаваться.

Но не признался, а поднялся, увлекая ее за собой. Автобус уже добрался до места. Выходя на улицу вслед за братьями Жан-Пьера и их женами, Татьяна отбросила в сторону все свои тревоги, чтобы достойно встретиться с хозяйкой дома.

Ранчо представляло собой внушительный комплекс с главным домом из необожженного кирпича в стиле гасиенды, сияющим в свете фонарей бронзовым оттенком розового. Солнечные батареи на крыше тускло сверкали в лунном свете. Хотя Татьяна читала, что несколько семей живут на ранчо круглый год, центральный вход больше напоминал отель, а внутри обнаружилась стойка регистрации – остров ежегодно принимал огромное количество туристов с круизных судов.

Мебель из мескитового дерева и выложенные плиткой полы придавали дому неповторимое очарование. Просторная гостиная с открытыми балками на потолке и яркими домоткаными ковриками могла легко вместить человек шестьдесят.

– Добро пожаловать в «Тайдз». – Стройная блондинка с холодными серыми глазами у стойки регистрации распахнула свои объятия Жерве, обняла каждого из братьев Рейно и коротко поздоровалась с их женщинами. – Вы не можете себе представить, как я счастлива принимать у себя свадьбу, – сказала она Эрике, тепло пожимая ей руку. – Конечно, я рада всем своим гостям, но ваша свадьба – совсем другое дело. Ведь вы – принцесса и могли выбрать для свадьбы любое место, какое пожелаете.

– Пойдем, – прошептал Жан-Пьер на ухо Татьяне. – Я взял ключи от нашей комнаты. Кимберли знает о ребенке. Она все поймет.

Бросив через плечо короткое «спасибо и спокойной ночи», он увлек Татьяну в заднюю часть дома. Ее каблучки звонко цокали по плитке, рука согревала теплом его руку, пока они поднимались по лестнице, украшенной испанской мозаикой. Они вышли на обдуваемую ветром крытую галерею. Жан-Пьер остановился у темной дубовой двери с желто-голубым мотивом, таким же, как на карточке, прикрепленной к старомодному ключу.