Милкино счастье - Лана Ланитова Страница 26

– Любимая, я покажу тебе врата, куда очень скоро ворвется мой меч. Это – священнодействие, и оно не любит спешки, ибо спешка погубит в тебе любовный жар. Я не хочу с тобой быть грубым. Я буду нежным любовником. Твой сок струиться ниже, и нам пока не нужны никакие масла. Я буду тебя ласкать и потихонечку введу в твою попочку пальчик или два.

Он так и сделал. Он чуть замедлил ласки клитора, распаляя ее желание, но при этом ввел в нижнюю норку сначала один палец, а потом оба. Он задавал свой ритм и направление, двигаясь в ней аккуратно и нежно. Сначала ей все это показалось не столь приятным. Она сжалась.

– Расслабься. Расслабься и доверься мне. Я подготовлю тебя… Представь, что ты юная гетера, а я твой наставник, обучающий любовной игре. Скоро твоя звездочка проглотит меня с легкостью.

Он делал все движения так, что Людмила невольно стала поддаваться к нему все ближе, насаживаясь на его пальцы. Ее кульминация была бурной – она громко застонала, выгнув шею. А он почувствовал, что ее заднее колечко чуточку расслабилось перед финалом, а после сильно сжалось…

– Ты умница. Мы идем с тобой в верном направлении. Еще немного, и твоя попка станет шире… Я буду ее тренировать. Каждый день… не торопясь, по десятой доле дюйма…

Он встал с кровати. Она увидела, что его собственное орудие любви стоит, словно каменный жезл. Она вопросительно посмотрела на него.

– Сегодня я хочу показать тебе извержение Везувия, – он улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты увидела, как это происходит.

Анатоль отошел в сторону.

– Лежи, как лежишь, не сдвигай ноги. Я буду смотреть на тебя. На твою мокрую раковину.

Он принялся двигать правой рукой по стволу и головке члена.

– Не сдвигай ножки… Ты такая мокрая, опухшая… Горячая.

Через минуту до Людочки долетели брызги. Она видела, как он кончал, вздрагивая телом и издавая странные, шипящие звуки. После он молча подошел к кровати и упал рядом.

– Давай немного отдохнем… – глухо произнес он и тут же заснул.

* * *

Проснулась Людмила от того, что почувствовала на себе его взгляды. Он давно не спал, наблюдая за ней. За окном уже светало. Потянуло утренней свежестью. Незаметно пролетел вечер и ночь.

– Ты выспалась, моя любовь? – нежно спросил он.

– Да, – ответила она и укрылась простыней.

– Не закрывайся от меня. Я хочу все время видеть тебя голенькую. Сходи в туалет, а после мы снова немного поиграем. Я тебе кое-что покажу. Потом мы поедем завтракать.

Когда Людочка вышла из уборной, графа в комнате не было. Через несколько минут он вернулся. В одной руке он нес альбом с фотографиями, а в другой коричневую коробку, обтянутую кожей, с перламутровой застежкой на боку. Коробка выглядела довольно объемной.

– Что это? – полюбопытствовала Людмила.

– Во-первых, мадемуазель, ты почему без моего разрешения надела халат? Я же сказал, что хочу видеть тебя только голой.

– Но…

– Никаких «но». Когда мы будем в Италии или во Франции, я сниму виллу и заставлю тебя постоянно ходить по ней нагишом. Вилла будет выходить к морю. Ты будешь плавать, словно морская наяда, а после выходить на берег, где будет тебя поджидать твой господин. О, к тому времени ты станешь такой искусной гетерой. Я научу тебя всему, что сам умею…

Она послушно сняла халат и села на кровать, поджав под себя ноги.

– А сейчас ты увидишь, что я принес.

Он открыл кожаную коробку. Внутри коробка была устлана мягкой подушкой из красного бархата. Прямо на ней, в неких углублениях, соответствующих форме, лежало несколько странных на вид предметов. Все они были выточены из дерева и гладко отшлифованы. Один предмет был очень похож на мужской член. Даже его размер, длина и форма напоминали детородный орган самого Анатоля.

Людочка ахнула и отпрянула.

– Зачем это?

– Зачем? Ты потом узнаешь. Смотри, как искусно он сделан. Я заказывал его китайскому мастеру, который живет в Париже. Он снял мои мерки и сделал слепок из гипса. Этот приап – точная копия моего друга, – Анатоль с гордостью посмотрел на Людочку. – На нем даже сохранен рисунок вен и текстура кожи. На востоке этот предмет называется – дилдо.

– Надо же…

– Вот…

– А это что? – палец Людмилы указал на другие предметы.

Рядом с деревянным фаллосом лежали три продолговатых, яйцеобразных шарика с переходником и круглым основанием на конце. Это основание напоминала широкую шляпку. По ней шла искусная резьба. Да, на шляпке, прямо по дереву, мелким рисунком изображалось греховное соитие. Мужчина брал женщину сзади. А она стояла на четвереньках. На трех других шляпках были изображены иные позы. Людочка мельком заметила, как на другой мужчина рукою вводил какой-то предмет в зад женщине. Резьба была тонкой, но рисунок выглядел довольно отчетливо.

– Эта коллекция стоит очень дорого. У меня в сейфе есть и стеклянные дилдо, и пробки, кожаные, и каменные. Но я решил начать наше знакомство именно с этой.

– Как это?

– Любимая, вчера мы только подступили к этому тонкому вопросу. Как мы решили, я не стану лишать тебя самого дорого, что есть у девушки. Я не лишу тебя девственности. Но от этого занятия нашей любовью не станут скучны. А осмелюсь даже утверждать, что в итоге они понравятся тебе намного больше. В некоторых древних культурах были наложницы, в чьи вагины ни разу не вторгался мужской член. Их с ранних лет учили ублажать мужчин только посредством ануса. Анус – это твоя попка. Ты понимаешь меня?

– Да, – осипшим голосом ответила она.

– Я читал воспоминания путешественников и историков, которые пишут о том, что в Египетских пирамидах были найдены картинки, по которым вполне ясно, что древним египтянам данные ласки были не чужды. Вчера я тебе говорил, что Клеопатра, знаменитая жрица любви, являлась горячей поклонницей анального секса. К слову, в Древнем Риме анальный секс вообще был довольно популярным занятием, поскольку исключал беременность. Ты же не хочешь забеременеть?

– Нет, конечно, нет, – горячо возразила Людмила.

– Вот… То есть, мы оба понимаем, что когда-нибудь ты станешь матерью и верною супругою… Но не сейчас. А сейчас мы лишь позволим себе небольшое счастье. Я не знаю, сколько оно продлится. И не стану загадывать. Но я всей честью своей заверяю тебя, что ты не пожалеешь. Позднее я дам тебе хорошее содержание и выдам замуж. Ты согласна?

– Я согласна. Но… Маменька говорила, что это – грех.

– О, Мила, мы живем в просвещенном веке. Люди многие века до нас любили друг друга, и будут любить после нас. А все социальные нормы и их институты – это унылое нагромождение нашей цивилизации. Мы слишком пугливы. Мы боимся бога, который сотворил нас по образу и подобию своему, мы боимся церковников, мы боимся властей, мы боимся общественного порицания. Мы загнаны в угол. Страх убивает наши души. У нас итак отняли все. Мы всем должны, и никто не должен нам. И только воля и свобода выбора способны принести маленькому человеку истинное счастье.