Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина - Вероника Мелан Страница 26

В комнате халат грел слишком сильно, пришлось его скинуть; вода закипала медленно — вероятно, стоило подбросить дров, но Лин ленилась подниматься.

Интересно, звонила ли Кони?

Закусочная, подруга, их посиделки в барах — отсюда все казалось слишком далеким. Разговоры-разговоры — о чем они говорили тогда? О мужиках? О планах на жизнь? И что сказала бы Лин Кони, набери она сейчас знакомый номер?

— Прикинь, я сегодня видела такого мужчину! Обалдефиксного! Где? Да тут, в монастыре. В каком? На холме… Что я здесь делаю? Да ты вряд ли поверишь…

Да. Скорее всего, даже преданная их долгой дружбе Кони посчитала бы Белинду сумасшедшей: «Послушалась призраков? Должно быть, Килли точно хорошо приложил тебя головой о кровать».

Как все странно, все слишком странно.

Келья, дрова в углу, чужие штаны на ногах, жесткая подушка на незнакомой кровати; мысли постоянно кружили вокруг одних и тех же образов — Рим, коридоры, монахи, дерущийся один против пятерых мужик…

Интересно, у него есть имя? Где он живет — приходит сюда пару раз в месяц или постоянно находится в монастыре?

От последней мысли внутренности Лин защекотало: если живет, значит, она может встретить его в коридоре, случайно столкнуться лоб в лоб. И тогда появился бы шанс рассмотреть его лицо — форму носа, бровей, глаз — их цвет. Зачем ей знать их цвет? Она и сама понятия не имела, но, скинув рубаху и подтянув босые ступни на матрас, она продолжала думать о незнакомце.

Где он научился так драться?

Мазь, к счастью, ничем не пахла, и потому наносить ее на кожу оказалось не так противно, как могло бы.

Почему Рим его боится?

Прозрачная жирная масса ребра не холодила и не грела — интересно, завтра ей принесут еще?

Она действительно видела полупрозрачные щиты у его рук?

Нет, наверное, обман зрения.

Мысли-мысли-мысли.

Когда закипела вода, Белинда ссыпала в мелкий котелок коренья «на вечер», прикрыла его крышкой и вернулась на кровать.

Когда «лекарство» остынет, она запьет им пару таблеток ферутенола и ляжет спать.

* * *

Где-то далеко.

— Валька, открой! Ва-а-алька! Ну, не будь сучкой!

На стылый двор опустились сумерки; в окошко второго этажа летели подобранные с земли камешки.

— Ва-а-а-аль, ну, я же тебе цветы принес.

Увядший букет, выброшенный кем-то на помойку, лежал здесь же на бетонном, оставленным некогда строителями блоке — цветы все садовые: герань, бессмертник, пионы, пара веточек ночной фиалки. У кого-то этот букет отстоял не меньше недели, а после, отдавший всю красоту чьей-то квартире, отправился коченеть в урну, откуда и был подобран пьяным ухажером.

— Валька!

Крик злой, обиженный; за стеклом качнулась и застыла занавеска. Очередной камешек стукнулся рядом с рамой о шершавую стену пятиэтажки и отскочил вниз, едва не угодив метателю в грязной серой куртке по макушке.

— Леонид. Сорок два года. Бывший электрик с завода, отец четырехлетнего сына. Хороший мужчина, только уставший, — мягко констатировала Мира.

— Ага, уставший, — Мор, сложив руки на груди, опирался задом на холодную изогнутую ограду самодельного палисадника и наблюдал за тем, как шатающийся мужик в замызганных джинсах подбирает с земли очередной камень. — Пьяница, неудачник, обормот. Того и гляди разобьет ей стекло.

Леонид, запнувшись о торчавший на земле прут, тем временем принялся ругаться матом. Крыть на чем свет стоит монтажников, дворников, не позаботившихся о том, чтобы «честные люди» не ломали ноги, ЖЭКи и почему-то баб.

— Все вы сучки… Все. Чего я такого сделал-то? Водка есть, пожрать бы дала… Ва-а-а-аля!

Последнее слово в воздух укутавшегося в ночь двора было не выкрикнуто — проревано медведем.

— Я ж к тебе по-хорошему!

— По-хорошему, ага, — съязвил Мор.

Зачем они с Мирой стынут тут, не чувствуя, впрочем, холода — в спальном районе, почти что в подворотне на окраине очередного безымянного городишки, глядя на то, как пьянчуга пытается разбить окно отшившей его жены?

— Это не жена, — отозвалась Мира тихо. — Его жена дома, с ребенком.

— Еще лучше, — послышалось в ответ с подтекстом «еще хуже». — А почему он домой не идет, кобель пыльный?

— Она его выгнала. Леонида четыре месяца назад уволили с работы.

— Пил?

— Нет. Он отличился…

— Он и тут «отличается».

— …в лучшую сторону. В одном из цехов случилась поломка датчика, контролирующего давление в трубах, — он первым сообразил, где искать, и отключил электроснабжение всего цеха.

— И получил грамоту?

— Нет, получил увольнение. Потому что, будучи обыкновенным электриком, превысил полномочия и сделал то, что должен был сделать мастер цеха, который от страха перед грядущей катастрофой, бежал на глазах у подчиненных. Леонид уберег завод от взрыва и этим спас от смерти шестнадцать человек.

— Мудозвоны хреновы, — Мор и сам временами не отличался вежливостью. — Так за что его уволили?

— За превышение полномочий. Хотели еще наложить штраф. Прикрыли начальника цеха.

— Ценой работника.

— Да.

— Понятно.

Теперь Леонид предстал Мору с иной стороны — пьяницы и неудачника, но уже хотя бы не по своей вине. Хотя, нет, по своей — все пьют и становятся неудачниками исключительно по своей вине.

— А жена что?

«Ленчик» распалялся все сильнее — выл под окнами, матерился, рыскал в поисках палки посолиднее, изредка тряс букетом — увещевал, умолял, о чем-то просил несговорчивую «Вальку».

— Муж запил. Жена устала от безденежья, от ругани, от того, что приходилось тащить на себе семью, и в какой-то момент указала на дверь.

— И он сразу нашел ей замену?

— Любой человек ищет место и того, кто его пригреет. Где обнимут, успокоят, коснутся душой.

Двор погрузился в темноту; желтели лишь фонари, окна в вышине и не успевшие облететь листья на деревьях.

— Зачем мы здесь, Мира?

— Хочу напомнить ему кое о чем.

— Ты знаешь правила игры: если воздействуешь на объект прямо, я тоже буду вынужден воздействовать прямо.

— Знаю. Я хочу не прямо. И ты тоже.

— Хорошо, выбирай.

Они всегда играли в эту игру — кто кого перехитрит. Дистанционное касание Миры пробуждало в людях лучшее, Мора — худшее.

— Я выбираю его.

И полупрозрачная женщина с распущенными волосами указала на мальчугана лет семи от роду, шагающего по дороге: небольшой рюкзачок, вязаная шапка с козырьком, штаны с отражателями — родители заботились о безопасности чада.