Людовик возлюбленный - Виктория Холт Страница 26

Станислав покинул Францию в облачении купца. Вместе с ним в Польшу поехал только один человек, выдававший себя за помощника купца. В это же время французский аристократ, граф де Тиан, немного походивший чертами лица на Станислава, покинул Брест на корабле со всей присущей королю помпой. Говорили, что в принципе это ненужное и курьезное мероприятие было задумано в Англии, – Флери принял предложение Уолпола.

Станислав давал хорошие взятки, и его кампания увенчалась успехом: он снова стал королем Польши.

Людовик узнал эту новость первым. Прочитав депешу, он поспешил в спальню королевы, чтобы рассказать ей, что произошло.

Они обнялись, и Мария расплакалась. Король был очень тронут; ночью они были очень нежны друг к другу, будто бы снова наступил их медовый месяц.

Но год выдался неудачным.

Маленький герцог де Анью, который от рождения не был таким крепким, как его брат дофин, становился все слабее и слабее и к концу года умер.

Горе Людовика и королевы было велико. У них остался всего лишь один сын, и они были обеспокоены здоровьем остальных детей. Слава богу, за исключением Луизы-Марии, все были здоровы, но смерть приходит неожиданно – появились опасения за королевскую семью.

И причины для опасений были. Вскоре после смерти герцога де Анью заболела мадам Третья, и никто из докторов не смог спасти ее.

После столь неожиданной потери двух детей подряд за такой короткий срок Марию обуял безумный страх.

– Будто сам Господь Бог хочет наказать нас за что-то, – говорила она фрейлинам.

Она подумала о необузданной чувственности короля, которую ей приходилось удовлетворять, и содрогнулась.

Из Польши поступали плохие известия. Россия и Австрия не были готовы к тому, что Станислав вытеснит их кандидата на трон.

Они угрожали вторжением, и Станислав, которого бросили друзья, приехавшие в Польшу вместе с ним, понимал, что ему ничего не остается, как отречься от престола.

Август III, сын Августа II, был выбран королем Польши.

Станислав обратился за помощью к Франции, понимая выгодное стратегическое положение страны.

– Несчастье! – плакала королева. – Нам всем грозит несчастье!

Потом она вспоминала о своих усопших сыне и дочери и снова начинала рыдать.

– Словно все, кого я люблю, обречены, – рыдала она. – Что теперь станет с моим любимым отцом?

Когда той ночью Людовик пришел к ней в спальню, она заявила ему, что сегодня день святого и что она и так уже беременна, так что для них нет никакой причины вступать в половую связь для удовлетворения похоти.

Королю это не понравилось.

– Мы женаты, – напомнил он ей. – Если бы я был таким, как некоторые придворные, у тебя, может быть, и был бы повод жаловаться.

– Сегодня день святого… – начала Мария.

– День очень незначительного святого, – ворчал Людовик.

– Людовик, – горячо сказала она, – я много думала о нашей трагедии и решила, что нам стоит воздерживаться в дни почитания святых.

Людовик с ужасом посмотрел на нее.

– Ты забыла, сколько дней святых в году? – резко спросил он.

– Нет, не забыла, – ответила она. – И в будущем мы не должны о них забывать.

Людовик не любил сцены, поэтому он не стал настаивать на том, чтобы разделить с ней ложе.

Он покинул Марию. По пути к своей спальне Людовик встретил неисправимого Ришелье, который, увидев возвращавшегося из спальни королевы короля, поспешно пытался скрыть улыбку. Но Людовик заметил циничное выражение лица герцога и по его взгляду определил, что Ришелье пытался вспомнить, какого же святого чтут сегодня.

Людовик почувствовал злость: королева поставила его в дурацкое положение. Он вспомнил о бесконечных любовных приключениях Ришелье и некоторых подвигах графа де Клермона. Казалось, что среди всех членов королевского двора один лишь король ведет себя подобающе порядочному семьянину, а королева безрассудно отвергает его внимание.

С другой стороны, она очень тяжело переживала потерю детей и тревожилась за своего отца. Людовик был человеком спокойным, и вызвать в нем гнев было не так-то просто.

«Надо дать ей время, – думал он. – Она оправится от горя». Но как только Людовик вспомнил, сколько дней святых в году, он забеспокоился.

Вечер следующего дня Людовик провел в компании друзей за скромным ужином. По правую руку от короля сидел Ришелье и, как обычно, хвастался своими отношениями с женщинами. Король выпил больше обычного и после торжественной церемонии отхода ко сну в королевской спальне направился в спальню королевы.

Когда камердинер помог королю снять платье и ночные туфли, королева с ужасом посмотрела на раскрасневшееся лицо короля.

– Людовик, – закричала она, – ты же нетрезв!

Он знаком приказал зашторить кровать, и приказание было тотчас исполнено. Мария горестно сжала губы. К разврату добавился еще один грех: пьянство.

– Нет, – запротестовала она. – Ты должен немедленно покинуть меня.

– Не будь глупой, – сказал Людовик. Подогретый спиртным, он потерял свое обычное самообладание.

– Глупо ненавидеть… пьянство? – закричала Мария и прикрыла руками грудь.

Людовик посмотрел на нее и неожиданно понял, что она ему не нравится. Он вспомнил, что когда она выходила за него замуж, то была всего лишь дочерью изгнанника без ломаного гроша в кармане.

– Мадам, – в голосе короля появилось пренебрежение, – вы забываете, с кем разговариваете.

– Я полностью контролирую свои чувства, я-то не пьяна, – ответила она.

– Ты пожалеешь о том, что сделала этой ночью, – пригрозил Людовик.

– Пожалею? Если я смогу отослать тебя в спальню, то я ни о чем не буду жалеть.

– Повторяю, – сказал Людовик, – вы пожалеете об этом, мадам.

Людовик покинул Марию и вернулся в королевскую спальню.

Камердинер с удивлением посмотрел на короля: мало того что тот вернулся, так еще и в состоянии необычной ярости.

Посмотрев на слугу, Людовик понял, что, если даже никто и не услышал, как они с женой ссорились в ее спальне, об этом все равно догадаются и пойдут слухи.

– Пошел вон, – сказал он слуге. – И приведи мне женщину… Найди красивую женщину и приведи ее ко мне… сейчас же.

Камердинер выбежал из покоев короля. Это все же случилось. Теперь начнется веселье. Это только начало. Завтра весь королевский двор будет обсасывать новость.

«Но кого? – думал слуга. – Это важно».

Ему нужен был совет – кардинала Флери или месье де Ришелье. Но на это не было времени. Король изменился: никогда он еще не был таким злым, как сегодня. Поэтому слуге нужно было действовать быстро.