Повторный брак - Элла Уорнер Страница 26

– Ну что за женщина! – Дэйву уже трудно было сдерживать сарказм. – Далеко пойдет. Достойная дочка своей мамочки. Та тоже редкостная ведьма.

Глэдис твердым шагом прошла в комнату, временно служившую ей спальней, и решительно хлопнула дверью, всем своим видом показывая, что с нее хватит. Да, она пыталась снять с Ширли розовые очки, но, если ее подруга желает стать очередной жертвой Дэйва Флэвина, что ж, теперь это ее проблемы!

Глэдис сбросила одежду, натянула пижаму, залезла в кровать и сунула голову под подушку, чтобы не слышать приглушенных голосов, доносившихся из соседней комнаты. Мало того что она поступила как последняя дура, рискнув еще раз увидеть Дэйва, она еще и усугубила ошибку, показав ему, что он ей по-прежнему небезразличен! Но теперь, по крайней мере, она знала точно: ему нельзя доверять ни капельки.

Она могла бы простить случай с Джулией. И по крайней мере понять отношения Дэйва со Стефи. Но нынешний его приход к Ширли явно доказывал, что Глэдис была права, в свое время настояв на разводе. Только на этот раз она не станет особо кручиниться. Уж если на то пошло, Дэйв не единственный свет в окошке, и жизнь не кончается сегодняшней сценой!

Разговоры в соседней комнате продолжались еще довольно долго. Глэдис невольно задумалась, о чем же они ведут речь. То, что она не слышала этого, особого успокоения не приносило. Неужели Дэйв будет таким подлецом, что поцелует Ширли? Или займется с ней любовью?.. Эта мысль заставила Глэдис содрогнуться от отвращения.

Когда раздались шаги в коридоре, Глэдис вздохнула с огромным облегчением. Дэйв ушел, и она смогла все-таки слегка расслабиться и в конце концов задремала.

На следующий день она проснулась, кипя от жажды действий. Глэдис отправилась прямиком на кухню, чтобы сварить кофе, и застала там Ширли. Приятельница и бывшая коллега прихлебывала чай и просматривала утренние газеты.

– Доброе утро. – По тону трудно было угадать настроение Ширли.

– А оно действительно доброе? – мрачно поинтересовалась Глэдис: нервы ее были напряжены до предела, но она старалась скрыть это. В высшей степени глупо ревновать к Ширли, и все же Глэдис почему-то становилось горько при мысли, что подруга провела столько времени вместе с Дэйвом. – Сегодня я уезжаю, Ширли.

Выпалив это, она занялась своим кофе.

– Из-за вчерашнего? – тихо спросила Ширли.

– Я не намерена мешать тебе. Если ты вдруг захочешь снова встретиться с Дэйвом.

– Нет, Глэдис, не захочу.

– Но ты же говорила, что прекрасно провела с ним время, – в настойчивости, с которой Глэдис затевала новый спор, было что-то безумное.

– Верно. Этот вечер был лучшим в моей жизни.

– Ну так вот, не стану мешать тебе и дальше получать удовольствие от общения с этим человеком. В конце концов, он свободен, и я не имею на него никаких прав.

– Мне так не кажется.

– Ты хочешь сказать… – процедила сквозь зубы Глэдис, – из-за Стефи?

– Нет. Ты сама вчера предупреждала, что с разведенными людьми вечно что-то не так. Ты права, Глэдис. Он вовсе не свободен. Я ему нравлюсь, но желает он тебя.

Глэдис выслушала ее сдержанно – только сердце вдруг почему-то сильно и больно забилось, словно птица о прутья клетки.

– Желание еще не любовь, – ровным голосом произнесла она.

– Ты нужна ему, Глэдис, – мягко сказала Ширли. – Если бы ты не была ему нужна, он бы так не поступал.

Глэдис резко обернулась.

– Как бы он не поступал?

Ширли смотрела на нее спокойно и как-то ласково, словно на неразумное дитя.

– Сама знаешь. Ты настолько нужна ему, что он попытался завоевать тебя в ту вашу последнюю встречу.

– Он тебе это рассказал?

– Не совсем. Я попросила его объяснить, о чем ты все время говоришь…

– Не сомневаюсь, его слова были убедительны, и расписал он все в красках.

– Нет, он произнес всего несколько фраз, Глэдис, но этого было достаточно, чтобы догадаться: он желает тебе счастья, даже счастья с Майком, если бы ты решила остаться с ним. И разве чек, который он прислал, и приглашение на ужин– признак того, что ты ему безразлична?

– Ты не понимаешь, Ширли. Для Дэйва всё – это не больше чем игра. Все дело в его великолепном «я», – с горечью сказала Глэдис.

Ширли покачала головой.

– Мне кажется, ему так же тяжело и больно, как и тебе.

– Это он тебе сообщил? – фыркнула Глэдис.

– Ему не пришлось этого делать.

– Он изливал тебе боль своего кровоточащего сердца, после того как я отправилась спать?

Ширли посмотрела на нее серьезно и грустно. Глэдис стало стыдно своего нарочитого сарказма, но сменить тон она почему-то не могла, а потому умолкла. Ширли же продолжила рассказывать о Дэйве:

– Он не показался мне человеком, способным плакать на плече у женщины. Скорее он сам предоставит ей возможность излить душу. – Она сдержанно улыбнулась. – По крайней мере, со мной вышло именно так.

Глэдис нахмурилась.

– О чем ты?

– Он не хотел говорить о тебе, но и уходить тоже не хотел. Во всяком случае, сразу. Не знаю почему. Может, из гордости, а может, давал тебе время передумать. И уж непонятно с чего, но я вдруг начала рассказывать ему о своих мечтах. Он слушал меня так внимательно, он готов был помочь мне…

– О да, Дэйв всегда был хорошим слушателем, – ворчливо заметила Глэдис.

– По-моему, он человек очень добрый и заботливый. Он не просто сочувствует – он докапывается до самых корней проблемы. И все, что предлагает, предлагает от души. Он вызывает на откровенность, поскольку сам откровенен.

– Ширли, он просто выуживал из тебя информацию, которую потом использует, чтобы склонить Плонски к подписанию контракта. Ты не представляешь, что у него на уме.

Ширли обреченно вздохнула.

– Может, и так, Глэдис, тебе лучше знать. В любом случае, уверяю, он больше не вернется сюда, а потому тебе вовсе незачем так спешно съезжать.

Глэдис покачала головой. Ее сильно беспокоила мысль, что Ширли может оказаться права в своих оценках, а раз так, то она, Глэдис, похоже, совершила несколько страшных ошибок – вовсе не тех, о которых думала прошлой ночью, – ошибок, за которые ей придется расплачиваться слишком дорого.

Однако Ширли была знакома с Дэйвом всего один вечер. Как могли ее первые впечатления сравниться с горьким опытом человека, прожившего с ним несколько лет? Дэйв способен быть честным, беспощадно честным, но ее-то он обманул!

И все же, возможно, та душевная травма, которую ей нанесли, сделала Глэдис чересчур категоричной? И ей следовало бы заново оценить ситуацию… но зачем? Несомненно, уже слишком поздно.