Счастливый момент - Джулия Тиммон Страница 26

— Спасибо за стремление уберечь меня от лишних тревог, — медленно произнесла она. Но больше всего на свете я боюсь неизвестности, неопределенности. Я, разумеется, напугалась бы, если бы узнала о приключившейся с тобой беде. Но в то же самое время не терзалась бы другими, не менее ужасными мыслями, не терялась бы в чудовищных догадках. Наверное, ты зря не попросил никого позвонить мне.

Серж погрузился в раздумья, хмуря брови, а спустя некоторое время категорично покачал головой.

— А мне кажется не зря. Ты наверняка захотела бы навестить меня, увидела бы нагоняющие страх бинты и все остальное, разнервничалась бы… — Он еще раз покачал головой. — А я измучился бы угрызениями совести.

Джун криво улыбнулась и сузила глаза.

— Уверяю тебя, ты измучился бы сильнее, если бы увидел, как я не сплю, как пытаюсь успокоить себя транквилизаторами, спиртным, бесцельным блужданием по квартире. Как…

Она чуть было не проговорилась о дневниках, но вовремя осеклась, решив приберечь это признание до лучших времен. В том, что они наступят, у нее уже не оставалось сомнений.

Принесли основные блюда, но ни Джун, ни Серж даже не взглянули на них. Он смотрел на нее так, будто пытался запечатлеть на пленке своей памяти каждый миллиметр ее лица, шеи, рук. Его взгляд остановился на ее губах, и молодую женщину бросило в пьянящую дрожь.

— Неужели ты действительно так сильно страдала из-за того, что я не позвонил? — спросил он с ноткой сомнения в голосе, будто не вполне верил в искренность Джун.

Она мысленно возвратилась к событиям трехнедельной давности.

— Я страдала настолько сильно, что сама теперь удивляюсь. Такого со мной давно не происходило… наверное, с тех пор как я рассталась с мужем.

Лицо Сержа на глазах изменилось. Его широкие ровные брови искривились, между ними образовались две глубокие морщины. Губы сильнее сжались, а в глазах застыл вопрос.

Джун подумала, что известие о ее замужестве не пришлось ему по душе, и в сердце вновь закрался страх. Черт! А ведь ей только-только показалось, что она отделалась от него окончательно.

— Ты была замужем? — спокойно спросил Серж, но Джун почувствовала, что сохранять хладнокровие удается ему с большим трудом.

— Да, — ответила молодая женщина, посчитав, что, если факт ее замужества столь сильно его смутил, она уже не в силах что-либо исправить.

— За кем? — Серж так и сверлил ее взглядом, — Это имеет какое-то значение? — Джун все больше склонялась к мысли, что должна защищаться, поэтому, маскируя охватившую ее панику, говорила теперь громко и с неким вызовом.

— Имеет, раз спрашиваю, — так же спокойно произнес Серж. — Меня волнует абсолютно все, что с тобой связано. Особенно такие значительные подробности.

Джун повела плечом.

— Что ж, слушай. Мне нечего скрывать. Мой бывший муж юрист, живет и работает в Квебеке. Я повстречала его двадцатилетней девчонкой. Мы безумно друг в друга влюбились и решили пожениться.

У Сержа дрогнули ноздри, а губы еще плотнее сжались. В остальном его лицо выражало предельную сосредоточенность, и Джун, внимательно на него посмотрев, продолжила:

— Поначалу все шло замечательно. В течение первых полутора лет. Мы были не только мужем и женой, но и друзьями, отличными советчиками. — Она глубоко вздохнула, подходя к самому печальному. — Потом все стало меняться…

Последовала продолжительная пауза. По ставшему озабоченным и крайне серьезным взгляду Сержа Джун поняла, что он начал обо всем догадываться и сострадает ей, и преисполнилась благодарности. Серж ни о чем не спрашивал и не выражал нетерпения, как будто чувствовал, что ей необходимо собраться с мыслями и с духом, прежде чем посвятить его в свою тайну.

Мало-помалу тревогу в душе Джун сменила уверенность в том, что ей нет нужды защищаться и что Сержа ничуть не смущает ее прошлое. Он беспокоился, болел за нее душой.

Только и всего.

— В общем, со временем Филип начал беспричинно меня ко всем ревновать, обвинять в несуществующих грехах, — вновь заговорила Джун гораздо спокойнее. — Между нами все чаще вспыхивали ссоры. И вот в разгар одной из них он… — Ее голос дрогнул, и Джун поняла, что если поведает сейчас о жестокости Филипа заботливому, так трогательно старающемуся оградить ее от всяческих бед Сержу, то обязательно расплачется.

Тот приподнял руку, по-видимому намереваясь погладить ее по щеке, и Джун, не переключившись с мыслей о Филипе, инстинктивно склонила голову набок, как будто уклоняясь от удара.

— Что с тобой, милая моя? — прошептал Серж, опять беря ее за руки и легонько сжимая их.

Она смутилась и покраснела.

— Прости, я…

— Ничего не объясняй, — сказал он. — Я все понял. В разгар одной из ссор твой муж поднял на тебя руку, правильно?

Джун, закусив нижнюю губу, медленно кивнула.

— Детка, хорошая моя, — пробормотал Серж, — давай уйдем отсюда. Разговаривать на такие темы в переполненном людьми ресторане неуместно, глупо даже. Поехали к тебе, ко мне… куда захочешь.

— Поехали, — произнесла Джун, не глядя ему в глаза.

Серж позвал официанта и оплатил счет. Они тут же поднялись из-за столика, оставляя нетронутыми блюда, вышли из ресторана и направились к автостоянке.

Очутившись в замкнутом пространстве салона машины, они словно отгородились от. внешнего мира. Опьянения, вызванного несколькими глотками вина, Джун давно не чувствовала. Воспоминания о Филипе всколыхнули в ее сердце давнюю боль, и ей хотелось спрятаться, забиться в какой-нибудь темный уголок и в одиночестве поплакать.

— Куда поедем? — спросил Серж, заводя двигатель.

Джун, чтобы ответить ровным, недрожащим голосом, прежде глубоко вдохнула и выдохнула.

— Все равно.

Машина тронулась с места, и Джун прижалась пылающей щекой к прохладному боковому стеклу. Город уже начинал жить ночной жизнью. Повсюду зажглись фонари, люди в предвкушении выходного спешили по своим делам.

Джун, вся во власти болезненно-мучительных дум, не замечала, куда везет ее Серж. Когда «сааб» остановился возле многоквартирного дома с балкончиками из гнутых металлических стержней и с желтыми фонарями в ухоженном дворе, она обеспокоенно посмотрела на своего спутника, как бы спрашивая, где они.

— Это Сен-Дени, — ответил Серж, все поняв. — Я здесь живу, вот в этом доме. — Он кивнул на окна, напротив которых остановил машину.

У Сержа оказалась просторная, довольно комфортабельная квартира. Он явно жил в ней один, по крайней мере без женщины. Уют его гостиной, заставленной невообразимым количеством аппаратуры, придавал, пожалуй, только диван перед телевизором — широкий, с множеством подушек, обитый тканью светло-кофейного цвета.

— Устраивайся поудобнее, — предложил Серж. — Хочешь, приляг, хочешь, сядь по-турецки. В общем, располагайся, как будто пришла не к кому-нибудь, а к себе домой.