Конец одиночества - Чарити Бэрфут Страница 26

Опять шел дождь. Нехотя поднявшись с кровати по звонку будильника и подойдя к окну, Флоренс с унынием взглянула на затянутое тучами небо. С тех пор, как она начала работать, дождь, казалось, не переставал ни на минуту, и она страшно устала от этого.

Устала от всего, в том числе и от себя самой, мрачно подумала она, залезая в ванну. С чего ей вздумалось, что изменить жизнь означает придать ей новое содержание? Временами Флоренс даже с трудом вспоминала, зачем, собственно говоря, приехала в Блумзбелл, а перспектива встречи с Рэмфордами становилась все менее реальной.

Правда, ей удалось наконец разобраться в своих отношениях с Норманом, но даже преимущества этого оценить сейчас ей было трудно. Глупо, конечно, напомнила она себе, осматривая свой набухший живот в зеркале над раковиной. Позволить Норману узнать о ребенке было никак нельзя. Он хотел ее, но не любил и ясно дал понять это. И тот факт, что у них с Патрицией детей не было, доказывал их обоюдное нежелание обзаводиться потомством.

По утрам явно становилось холоднее, а у нее нет центрального отопления. Может быть, все-таки стоит постараться убедить Пола в том, что это вовсе не роскошь. Хотя, после того как она сказала ему о будущем ребенке, его интерес к ней заметно угас.

Ничего, пока он не отказывает ей в аренде, это можно пережить, подумала она с кривой усмешкой. По крайней мере, до рождения ребенка. Пока Флоренс еще не задумывалась о том, что будет делать потом. Больше чем когда-либо ей не хватало друзей и семьи, а длинные телефонные разговоры с Джудит только подчеркивали разверзшуюся между ними пропасть.

И между нею и Норманом тоже, подумала она с внезапно навернувшимися на глаза слезами. Несмотря на все данные себе клятвы, Флоренс по-прежнему думала о нем… и часто. Каждый раз, когда внутри нее шевелился ребенок, когда она замечала очередное изменение в своем теле, ей хотелось, чтобы он находился рядом, и горько было осознавать, что это невозможно.

Ощущая временами свою вину за сокрытие от него своего состояния, Флоренс старалась поскорее забыть, не думать об этом. Но бывали ночи, когда, лежа без сна в кровати, она кляла свою незавидную долю.

Удайся ей наладить хоть какие-нибудь контакты с Рэмфордами, переносить одиночество было бы легче. Трудно сказать, выказали бы они к ней хоть малейший интерес, но пока их пути ни разу не пересекались. Флоренс даже не знала, имеют ли они понятие о том, что в деревне появилась женщина, носящая такую же фамилию, как у них. По имеющимся у нее скудным данным, Рэмфорды мало общались с местными жителями.

Очень хотелось расспросить кого-нибудь поподробнее, но лучше было не возбуждать подозрений. То немногое, что ей стало известно, она узнала от Кэрол Барроу, работавшей в той же школе, где сейчас подрабатывала Флоренс. Кэрол была школьным секретарем. Если в начале знакомства коснуться того факта, что в деревне живут и другие Рэмфорды, казалось вполне естественным, дальнейший интерес мог навести Кэрол на нежелательные мысли.

Вода была чуть теплой, долго лежать в ванне не хотелось. Хорошо еще, что отступила тошнота, в ее подавленном настроении не хватало только этого. Затем Флоренс предстояла непростая задача выбрать одежду, могущую скрыть ее положение. До сих пор ей это удавалось с помощью более свободных летних платьев, но для такой одежды было уже слишком холодно, а все зимнее оказалось слишком обтягивающим.

Придется на уик-энд поехать в Дингтон, неохотно заключила она. Правда, в данный момент она не придавала большого значения своей наружности, но это не означает, что можно выглядеть оборванкой. Флоренс нужна солидная одежда, и никто, кроме нее самой, в этом не поможет.

Пока закипал чайник, она зажгла очаг в гостиной. Насладиться им до ухода на работу времени не было, но зато, вернувшись, приятно будет найти в доме тепло и уют. Собственно говоря, наличие открытого очага было единственным неоспоримым преимуществом жизни в коттедже.

Школа, в которой она временно преподавала, находилась в соседней, более обширной деревне. Там обучались дети старшего возраста со всей округи. Флоренс замещала одну из учительниц английского языка, восстанавливающуюся после серьезной операции, и рассчитывала оставаться на этом месте до Рождества. До рождения ребенка другой работы она себе уже не найдет.

Несколько недель назад, уступая настоятельным требованиям Джудит, ей пришлось посетить госпиталь для обследования. К великому облегчению Флоренс, выяснилось, что беременность протекает абсолютно нормально. Роды, как и ожидалось, должны были состояться в середине января.

Перед тем как выехать из деревни, она обычно останавливалась у торгового комплекса, чтобы самой забрать свою почту. Это позволяло ей чувствовать себя не такой одинокой.

Этим утром Флоренс оказалась там не одна, у стойки высокая, темноволосая молодая женщина возмущалась по поводу журнала, не доставленного вовремя. Ее голос, необычно раздраженный, поднимался почти до крика. Услышав, что кто-то вошел в дверь, она нетерпеливо оглянулась на вошедшую.

— Доброе утро, мисс Рэмфорд, — приветливо сказала знакомая почтовая служащая, отвлекаясь от попыток успокоить девушку. Но та, услышав имя Флоренс, обернулась вновь и внимательно рассматривала ее подозрительным взглядом.

— Вас зовут мисс Рэмфорд? — спросила она так, будто имела на то полное право. Это заставило Флоренс насторожиться.

— Дайте, пожалуйста, мою газету, — сказала она, не отвечая на вопрос, и протянула требуемую мелочь. — Благодарю вас.

Ясно было, что она собирается уйти, так и не ответив девушке, и служащая почувствовала себя обязанной разрядить обстановку.

— Видите ли… фамилия этой молодой леди тоже Рэмфорд, — объяснила она, умоляюще глядя на Флоренс. — Вы слышали о Рэмфордах из Пейнтон-Хауса?

Флоренс словно остолбенела.

— Вы миссис Рэмфорд? — с трудом выговорила она.

— Разумеется, нет, — презрительно ответила она. — Я Барбара Рэмфорд, ее дочь.

— Ее дочь!