Величайший рыцарь - Элизабет Чедвик Страница 26

– Однако можно помечтать, – заметил Болдвин.

Мечтать лучше всего. Из-за мечтаний не может начаться неприятностей, и стоят они дешево.

– В самом деле, – рассмеялся Болдвин. – Интересно, как там Вигайн с Вальтером наслаждаются баней?

* * *

Огромный зал Вестминстера был до предела заполнен знатью, празднующей коронацию наследника престола. Теперь два короля Генриха с одинаковыми коронами на головах сидели друг рядом с другом на возвышении под знаменем с изображением оскалившихся леопардов – красного и золотистого. У королевы Алиеноры, жены одного и матери второго, тоже красовалась на голове корона. Все были в блестящих шелковых одеждах, сияющих драгоценными камнями и золотыми нитями. Вильгельм подумал, что это похоже на отражение слепящих лучей закатного солнца от поверхности реки или на падающие золотые монеты.

Он тоже участвовал в церемонии и был одет в прекрасные одежды – красную полотняную рубашку и куртку из голубого шелка. Поскольку он охранял молодого короля, то имел при себе меч. Ножны прикрепили к церемониальному поясу из рельефной позолоченной кожи. Обычно он носил совсем другой пояс, уже потрескавшийся в нескольких местах и отполированный от постоянного ношения. Сейчас тот пояс лежал среди других его вещей, ожидая окончания официальных праздников.

Хотя Вильгельм находился на службе, ему все-таки удалось попробовать многие блюда, приготовленные для пира в честь коронации. Он решил, что лебедя перехвалили, приготовление павлина не улучшило его, но пирожки с курицей и вафли с миндалем получились восхитительные, как и жареные свиные ножки с медом.

К нему присоединился молодой священник плотного телосложения. У него была аккуратно подстриженная каштановая челка, а серые, как река, глаза светились от удовольствия.

– Коронация прошла хорошо, не правда ли? – спросил он с довольным и гордым видом.

Вильгельм повернулся к младшему брату. Генрих принял монашеский постриг и теперь делал карьеру в церкви, на службе у Роджера де Понта Левека, архиепископа Йоркского.

– Действительно, хорошо, – ответил Вильгельм. – Каждый сыграл свою роль.

– Архиепископ был великолепен, – воинственным голосом заявил Генрих.

Младший брат сложил руки на груди и стоял, широко расставив ноги, словно собирался отразить удар. Этой позой он очень напоминал их покойного дядю Патрика.

– Да, был, – согласился Вильгельм.

Даже если бы он думал по-другому, то все равно повел бы себя дипломатично ради брата. Архиепископ Йоркский проводил коронацию, потому что Томас Беккет из Кентербери в настоящее время находился в ссылке при французском дворе после ссоры с королем Генрихом по нескольким вопросам, касающимся церкви и государства. Большинство баронов считали, что в ссоре виноват Беккет, его упрямство и стремление перечить воле Генриха по каждому вопросу. Высшие церковнослужители разошлись во мнении насчет того, кого винить, Генриха или Беккета, но все сожалели, что Беккет, который был учителем принца, не короновал своего ученика. Роджер из Йорка занял пустующее место Беккета, но такой выбор не мог не вызвать недовольство, особенно среди представителей Кентербери. Слышали, как некоторые из них заявляли, что это была «не настоящая» коронация.

Вильгельм мало интересовался этими спорами, потому что они практически не влияли на его жизнь. У принца Генриха теперь были другие учителя, а занятия с Беккетом он закончил до поступления Вильгельма на службу к Алиеноре.

– Ты слышал, как ворчали французы? – спросил брат.

Вильгельм кивнул:

– Они ожидали, что принцессу Маргариту коронуют вместе с принцем, этого не произошло, и теперь они обязательно будут злиться.

Вильгельм нахмурился, вспоминая замешательство и смущение Маргариты, когда ее оставили в Нормандии. Подарки – золотой браслет и новое платье – ее не утешили, поскольку такие вещи девочку не интересовали. Вильгельму было ее жаль.

– Я слышал, что ее коронуют позднее, – заявил брат.- Похоже, король думает, что Беккет не сможет устоять и воспользуется возможностью совершить обряд, и таким образом его можно будет сделать послушным.

– Я тоже это слышал, – нейтральным тоном ответил Вильгельм.

Король хотел отбросить доводы Беккета, как ненужный хлам. У Вильгельма сложилось впечатление, что навозная яма короля Генриха уже переполнена, а осторожному человеку следует смотреть, куда ставить ногу, и знать, когда нужно прыгать.

– Йорк провел первую церемонию. Это всегда будет иметь значение, независимо от того, что сделают Беккет и Кентербери.

Вильгельм согласился и посмотрел на возвышение. Король Генрих взял кувшин и салфетку у проходившего слуги. Лицо у него светилось от гордости, а на губах играла улыбка, когда он наполнял кубок только что коронованного наследника.

– Велик и священен тот день, когда коронуют короля! – объявил он громким голосом, чтобы все слышали. – Я хочу, чтобы все собравшиеся здесь запомнили этот счастливый для дома Анжуйского и для моего сына день!

После его слов раздались одобрительные возгласы собравшихся. У Вильгельма с братом не было кубков, поэтому они подняли в воздух руки, кричали и салютовали. Генрих повернулся к наследнику и продолжал говорить громким голосом, чтобы другие его тоже слышали и оценили шутку.

– Лишь немногие из вас когда-либо видели, чтобы один король прислуживал другому, но теперь вы становитесь свидетелями этого.

За столами должным образом засмеялись. Принц Генрих был грациозным, как молодой олень. Он встал в ответ на слова отца и поднял свой кубок. Корона сияла у него на лбу. На широком золотом ободе были выгравированы королевские лилии, украшенные сапфирами, рубинами и жемчугом.

– Это на самом деле так, – подтвердил он слова отца, поклонился и широко улыбнулся. – Но нет ничего необычного в том, что сын графа прислуживает сыну короля.

Подобный ответ мог бы оказаться забавным в личных покоях, но в большом зале вызвал другую реакцию: все разом затаили дыхание.

Доброжелательность и радость исчезли с лица отца, и оно стало медленно наливаться краской. Это всегда являлось признаком неизбежного взрыва ярости, но сейчас он сдержался и сохранил улыбку. Правда, она скорее напоминала оскал, чем искреннее выражение удовольствия.

– Умно, – сказал он и погрозил пальцем. – Очень умно, мальчик. Теперь все, что тебе требуется, – это мудрость в дополнение к уму, – он сделал ударение на слове «мальчик». Голос, которым произносились фразы, немного напоминал рычание.

Вильгельм тихо выдохнул воздух сквозь зубы, думая, что молодому Генриху повезло, раз отец не выплеснул содержимое кубка ему в лицо.

– Боже, – тихо пробормотал он, стоя рядом с братом. – Если бы мы сказали что-то подобное нашему отцу, он бы выпорол нас так, что кости выступили бы на заднице.

– Да, и ни один из нас не стал бы проявлять к нему такого неуважения, – заявил Генрих Маршал и посмотрел на Вильгельма. – Ты уверен, что тебе стоит оставаться у него на службе?