Во всем виновато шампанское - Нина Харрингтон Страница 26

– Смотри! Снег идет!

Саския вскочила с дивана, накинула на плечи плед, которым до этого укрывалась, сунула ноги в ботинки Рика и вышла на длинную деревянную террасу, которая тянулась вдоль задней стены шале. От вида, открывавшегося оттуда, перехватывало дыхание.

На виноградниках они наслаждались сухой солнечной погодой. Теперь тяжелые тучи затянули холодное ночное небо, без луны и звезд оно походило на темный потолок. А внизу под шале раскинулась альпийская деревенька, словно перенесенная туда с праздничной открытки.

Кружил голову резкий крепкий запах свежей древесины и смолы. Теплыми золотистыми квадратами казались окна других шале, разбросанных по обоим берегам реки, кое-где горели уличные фонари, все вместе это напоминало длинную ленту китайских фонариков, которая, извиваясь, убегала к горизонту в соседнюю долину. А с неба, как кружевная занавеска, падали, кружась, огромные пушистые хлопья снега.

Это походило на кинокадр или великолепную картину. Момент был настолько особенным, что Саския сразу поняла: она запомнит его на всю жизнь. Тогда же к ней пришло понимание того, почему Рик решил поселиться именно здесь. Ну конечно! Это шале для него служило убежищем. Точно так же, как Элвуд-Хаус для нее.

Она любила Лондон. Всегда любила. Элвуд-Хаус расположен в шумной части города, где ни днем ни ночью не иссякал поток пешеходов и машин. Как разительно отличалось место, которым она сейчас любовалась! Деревня была тихой, спокойной, безмятежной, и жизнь Саскии в сравнении с этой безмятежностью казалась кошмаром.

Опершись на отполированное дерево парапета, Саския взглянула на горы. Открывавшийся вид был прекрасен. Она почувствовала, что волнение уходит, а досада, оставшаяся после звонка Кейт, рассеивается.

Над головой громоздились тонны льда и снега, но Саския чувствовала себя в безопасности в этом маленьком деревянном шале. Шел снег, мороз кусался, ее ноги начали синеть, но она не хотела уходить, таким волшебным казался момент.

Вдруг сильная рука поправила на ее плечах плед и плотнее запахнула его. Это было неожиданно. Саския обернулась и, увидев улыбавшегося Рика, схватила его за рукав свитера.

– Ты это видел? Восхитительно! Я думала, с лыжной станции открывается великолепный вид, но отсюда еще прекраснее. Мне очень нравится.

– Я вижу это по твоему лицу.

Он встал рядом с ней и тоже оперся о перила. Его левая рука едва касалась ее правой руки.

– Я хочу, чтобы ты знала: в это шале я приглашаю далеко не каждого. Ты одна из избранных. У тебя, Саския Элвуд, особый дар. Я это понял по тому, как ты отзываешься о своих подругах и заботишься о них. В тебе нет ни капли эгоизма. Меня это восхищает.

– Тебя это восхищает? В каком смысле?

Впервые со дня их знакомства он выглядел нерешительным и робким. Казалось, на свадьбе с друзьями смеялся какой-то другой мужчина.

Рик смотрел на руки Саскии. Будто бы не понимал, когда их пальцы успели переплестись.

– За последние два года я понял одну вещь, Саския: никогда не знаешь, что преподнесет жизнь. Ты не можешь этого знать. Поэтому я использую все представляющиеся возможности. Даже если ради этого надо стать эгоистом. Поэтому я всегда в движении, всегда наполняю свой день событиями. Я сам выбрал для себя такой стиль жизни.

Саския взглянула Рику в лицо и вспомнила, что ей нужно дышать.

– И как это тебе помогает? – Она улыбнулась.

Тяжело вздохнув, Рик покачал головой:

– Мои родители кочуют с места на место, надеясь, что так им удастся примириться с уходом Тома. Я тоже в дороге провожу времени больше, чем в головном офисе, и потому не очень им помогаю. От Шамони до Напы далеко.

– Должно быть, вам всем сейчас непросто.

Он снова повернулся к ней с улыбкой на лице, но слишком поздно. Саския успела увидеть настоящего Рика, без той маски, которую всегда носил на публике. И что самое удивительное, этот Рик Саскии тоже понравился.

– Во всем есть свои плюсы, – сказал он, выгнув брови. – Вместо того чтобы отмораживать важные части тела, взбираясь на какую-нибудь гору в Пакистане, я сейчас во Франции и отлично провожу время с милой леди, которая смотрит на жизнь не так, как я. – Рик поцеловал Саскии руку. – У меня даже нашлось время повеселиться на свадьбе и спрыгнуть с парашютом с горы. Причем все в один день. Только представь себе!

– Да, представляю. Утром я ужасно испугалась, когда ты спрыгнул с обрыва. Не менее страшно было наблюдать за тем, как ты приземлялся. Твои шрамы как список пережитых приключений. – Саския отвернулась к парапету и пожала плечом. – Я не такая смелая, как ты, Рик, и никогда не стану смелой. Да, возможно, я очень щедро делюсь с друзьями временем и энергией. Но от одной мысли о том, что с моим домом что-то случилось, меня бросает в дрожь. – Она вытянула вперед обе руки. – Вот, видишь? Дрожат. Дом – это все, что у меня есть, я не могу им рисковать. Вот почему впала в панику, когда узнала, что он пострадал от шторма.

– Но почему ты так держишься за дом? Он, конечно, очень красивый, я был поражен, когда его увидел. Но я знаю много людей, которые, окажись они на твоем месте, продали бы все и потратили деньги на исполнение своих желаний: поступили бы в университет, начали бы изучать вещи, которыми интересуются, отправились бы в путешествие, чтобы узнать, что может им предложить мир. Да мало ли на свете интересных занятий! – Рик улыбнулся. – И не надо на меня так смотреть. У тебя не только красивые глаза, у тебя еще и острый ум. Ты могла бы поехать куда угодно, делать все, что хочется. Почему ты решила остаться и сдавать комнаты в своем доме? Что держит тебя в Лондоне?

Вздохнув, Саския уронила голову на грудь.

– Спасибо тебе, конечно. Только мне кажется, ты уже знаешь ответ на свой вопрос. Даю подсказку. При упоминании имени мерзкого Хьюго Мортимера у тебя в голове не звякнул звоночек?

– Да, твой отец принял несколько ужасных решений и украл огромное количество денег у других людей. Только вот все эти люди взрослые, и никто не заставлял их инвестировать в кирпичи и цемент. А ты в то время была ребенком.

– В теории звучит убедительно. – Саския прочистила горло. – Но на практике, к сожалению, не работает. Отец был импульсивен, заносчив и очень амбициозен. Всем остальным членам семьи приходилось подстраиваться под его решения, не задавая лишних вопросов. – Поддавшись злости и отчаянию, она с силой ударила открытой ладонью по деревянному парапету. – И знаешь, что самое ужасное? Мне до сих пор по ночам в кошмарах снится тот день, когда отца арестовали. Полиция приехала к нашему дорогому дому на трех машинах. Сирены орут, мигалки сияют – прямо как в телешоу про копов. Они буквально вырвали отца из объятий матери. Мне тогда было четырнадцать. Я понятия не имела, что происходит, почему отца бросили на пол, зачем на него надевают наручники. Я кричала, просила полицейских остановиться, оставить отца в покое.

Говорить больше не было сил. В горле защипало, выступили слезы, из-за них все вокруг стало расплывчатым. Почувствовав, как сильные руки Рика крепко обняли ее, Саския уткнулась лицом в его плечо.