Фундамент для сумасшедшего дома - Синтия Хартвик Страница 26

С точки зрения романтически настроенной Деборы, самым подходящим фоном для их романа была поэзия. Раньше она не особенно афишировала свою страсть к книгам, но с детства очень любила читать и просто обожала Шекспира. В это лето ей по-новому открылась гениальность его сонетов. Она с упоением читала их вслух, пока Вик катал ее на лодке по озеру, но поэтической идиллии почему-то не получалось.

После нескольких минут любовной лирики, выразительно прочитанной влюбленной Деборой, всегда раздавался громкий храп влюбленного Вика Картера. Но все эти досадные несоответствия пока были уравновешены другими вещами, которые они делали чуть позже.

Чтобы обеспечить себе выходные в конце недели, Дебора работала в душной задней комнатке своего салона все остальные дни до полуночи. Но игра стоила свеч. Ради Вика стоило так надрываться. Ее очарованное состояние стоило этих изматывающих вечеров.

Дебора долго потом не могла вспомнить, когда в их отношениях стало что-то неуловимо меняться. Вернее, когда она наконец осознала, чего с самого начала добивался от нее Вик Картер. Прозрение наступало постепенно, подобно тому, как малоприятный зуд после укуса неумолимо превращается в красный нарыв, который расчесываешь до крови.

Дебора довольно скоро обратила внимание, что все разговоры Вика неизбежно сводятся к бизнесу. Ее бизнесу, между прочим. Сначала это было как бы словесным выражением единения в любви. «Могу себе представить, что мы еще можем сотворить с тобой вместе!» – мечтательно говорил Вик после моментов наивысшего экстаза. Или: «Хотел бы я, чтобы мы во всем были такими подходящими друг другу партнерами!» Или более откровенно: «Ты многому можешь научить меня, девочка!» Сначала Дебора думала, что солидный, немного старомодный Вик Картер таким образом намекает на будущие крепкие, узаконенные отношения, освященные церковью.

И только к концу июля до нее дошло, что все эти высказывания касаются только парикмахерского дела.

Сначала Дебора притворялась, что не понимает, о чем идет речь. Потом опять подумала, что в этом его желании нет ничего ужасного. Просто он восхищается ее деловой хваткой, ее талантом в бизнесе. Но со временем эти разговоры после занятий любовью стали возмущать, тяготить ее и разбудили наконец подозрительность.

Вик становился все назойливее. Он хотел владеть секретом ее успеха, допытывался, как она ведет дела, хотел получить от нее ключ к процветанию. И более того, когда однажды Дебора не выдержала и спросила его откровенно, чего он этими намеками добивается, оказалось, что он хочет объединить все парикмахерские салоны Ларксдейла в одно целое, чтобы они стали равноценными партнерами.

Ко второй половине лета они уже почти все время проводили на кухне у Деборы, обсуждая и планируя совместное финансовое будущее. Романтические пикники и прогулки были забыты. Дебора всеми способами пыталась отвлечь его от этой идеи, но он прилип к ней, как магнит к холодильнику.

– Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, кроме бизнеса?

– Не злись, девочка, я просто стараюсь быть практичным.

Именно в это время Дебора впервые задумалась: а почему она не пошлет его к черту? Она чувствовала себя ужасно глупо, но еще не была готова его бросить.

* * *

В конце июля, когда установилась роскошная погода, Дебора опять решила отвлечь его поездками на природу и другими разговорами. Но не тут-то было. Вик никогда не делал того, чего не хотел.

* * *

Дебора могла заблуждаться, но она никогда не была дурой. В ней была какая-то внутренняя сила, которая заставляла ее вскрывать назревшие нарывы, что бы она при этом ни чувствовала. Дебора была честна и прямолинейна. Она нуждалась в правде. В конце концов она не придумала ничего лучше, чем спросить его откровенно, любит он ее или нет.

– Ты любишь меня? – как-то спросила она.

– Ты же знаешь, девочка, – ответил Вик, целуя ее.

Первый раз он ответил так, когда они сидели у него на балконе. На небе царила полная луна, придавая всему городу романтический, слегка нереальный вид. Дебора сочла этот ответ своей маленькой победой и довольная вернула ему поцелуй. Лунный свет способен иногда творить с людьми чудеса.

Но в следующие два уик-энда этот ответ уже напоминал ей затасканный политический лозунг.

* * *

На праздник Четвертого июля [7], который члены женского клуба всегда отмечали в полном составе и с семьями, был устроен большой пикник на озере Ларксдейл. Можете мне поверить, что еды было наготовлено в изобилии – от жареных цыплят и свиных ребрышек до шоколадных кексов и всевозможных тортов. К этому празднику в нашем городе, как и по всей Америке, готовятся серьезно и основательно. Такой праздник ни в коем случае нельзя было пропускать. И когда Вик согласился поехать с ней на пикник, Дебора от радости бросилась ему на шею. Ей стало вдруг стыдно за свои подозрения.

Но на пикнике, который начался в девять утра и продолжался до глубокой ночи, появились две проблемы. Во-первых, Вик, заявив, что лежать на солнце вредно для его здоровья, хотя весь июнь он совершенно спокойно загорал, устроился в тени под деревьями, которые находились довольно далеко от всей компании. Он дремал там, пока почти не стемнело. Дебора, чувствуя себя покинутой, весь день металась между ним и своими подругами.

Вторая проблема была куда серьезней. Муж Долли, Боз Саклинг, за последние годы окончательно спился. Женщины клуба не были строгими поборницами трезвой жизни, поэтому походный холодильник был заполнен до отказа, и не только кока-колой и пивом. Но хуже всего, что Боз становился невыносимым, когда напивался. Он задирался со всеми и лез драться, чаще всего с женой.

Вечером мы все стали свидетелями одной из таких безобразных сцен. Обычно добропорядочные жители маленьких городов предпочитают делать вид, что не замечают происходящего. Боз, напившись, стал придираться к Долли, а когда та, чтобы избежать скандала, промолчала, распалился и стал орать на нее, размахивая огромными кулаками.

Уже стемнело, но притвориться, что мы ничего не видим, было невозможно. Боз размахивал уже бутылкой с виски перед самым носом Долли, шатаясь при этом из стороны в сторону. Я очень боялась, что он заденет Долли или, того хуже, ударит ее бутылкой.

К этому времени к нам присоединился выспавшийся Вик Картер. Я слышала и видела, как Дебора просила его помочь Долли.

– Это их личное дело, детка. Я не собираюсь вмешиваться в семейную ссору, – твердо и с достоинством ответил Вик.

Но до драки дело не дошло. Майк Мейтлэнд встал на ноги, отряхнул травинки с брюк и, насвистывая, направился к Бозу и Долли. Он отозвал приятеля в сторонку, якобы для того, чтобы договориться о завтрашней рыбалке. Боз в бешенстве оглянулся, думая, что ему специально мешают ругаться с женой, но у Майка было такое дружелюбное и простодушное лицо, что Боз тут же махнул рукой на Долли, обнял его и, шатаясь, поплелся с ним. Мы все слышали, как он пьяным голосом громко хвастается новыми отличными удочками, удаляясь с Майком в темноту. Майк ему подыгрывал, что-то восхищенно переспрашивая, и уводил все дальше и дальше вдоль берега, пока их голоса не стихли совсем.