Стань собою - Молли Ингрем Страница 26

Она не заставила себя ждать и, не обратив внимания на предупреждение секретарши, прошла в его кабинет. Холеная и ухоженная, Луиза присела на угол письменного стола, скрестила стройные ноги и улыбнулась одними губами, стараясь не морщить уголки глаз, искусно подведенных визажистом, мастером своего дела.

Крис откинулся на спинку кожаного кресла и смерил ее взглядом, обратив внимание на дорогой бледно-розовый костюм, состоявший из короткой юбки и сексуального жакета на одной пуговице, под которым не было блузки. Сшитые на заказ туфли с квадратными носами были того же цвета, что и костюм. Жемчуга на шее и в ушах Луизы отражали этот оттенок и подчеркивали ее белоснежную кожу. Какая жалость, что эта эгоистичная сука не способна любить никого на свете. В отличие от Линн, Луиза была змеей с ледяной кровью. Розовый дьявол против черного ангела. Теперь воспоминание о черном шелке будет мучить его до конца дней. И все из-за этой бесстыжей, самодовольной соблазнительницы. Им овладел яростный гнев.

— Пошла вон! — сказал он и отвернулся.

Луиза была потрясена. Он еще никогда не был таким грубым. По крайней мере, с тех пор как дед накинул ему удавку на шею и отдал ее конец Луизе. На мгновение Крису захотелось, чтобы она дернула веревку: тогда он отмучился бы одним разом. Да, он отвечает за семью и бизнес, но теперь это для него почти ничего не значит.

Луиза слезла со стола, обошла кресло и остановилась перед Крисом. Тот отвел глаза в сторону.

— Я могу вызвать охрану и попросить, чтобы тебя выставили отсюда, — пригрозил он.

Крис ожидал, что она начнет кричать, но Луиза с нарочитой беспечностью произнесла:

— Я разговаривала с Гаретом.

Он закрыл глаза. Что мог ей наговорить этот олух царя небесного? Ну что ж, если она скажет хоть слово о Линн, он сам вышвырнет ее из кабинета. Причем с наслаждением. Но Луиза не была дурой. Во всяком случае, если она видела, что мужчина готов выйти из себя, то могла понять это. Темные круги под глазами Криса и морщины вокруг рта говорили сами за себя. Конечно, Луиза не могла знать о том, что произошло между ним и Линн — точнее, что не произошло, — но должна была понимать: она зашла слишком далеко. И обязана отступить, если не хочет потерять лицо.

— Я как следует поразмыслила и поняла, что сделала глупость, отказавшись от роли, написанной специально для меня. Я хочу, чтобы ты знал... Я буду играть Джиневру.

Крис покачал головой. А как же твой имидж? — насмешливо подумал он. Судя по всему, Гарет убедил Луизу, что ей грозит опасность потерять все. О Господи, если бы можно было послать все к чертовой матери! Если бы речь шла только о бизнесе, он так и поступил бы. Но следовало думать о семье. Доход родных полностью зависит от процветания «Цыплят Форхэма». А он обязан соблюдать их интересы. Впервые в жизни Трейси подумал, что Сова прав: родичи беззастенчиво пользуются им. Раньше это не приходило ему в голову, но теперь, когда в его жизнь вошла Линн, все изменилось. Крис устало напомнил себе, что изменить это можно одним-единственным способом — порвав с Линн. Это было выше его сил, но зато было вполне по силам Луизе. Что ж, может быть, так и нужно...

— Тогда ступай и поговори с Гаретом, — язвительно ответил он. — Я вижу, его это волнует. Меня нет. До свидания.

Однако Луиза не сдвинулась с места.

— Сегодня у тебя странное настроение. Я могу чем-нибудь помочь?

Крис вскочил и заставил ее попятиться к двери.

— Да! — прорычал он. — Убирайся к черту! Я не желаю тебя видеть! Не желаю с тобой разговаривать! Не желаю думать о тебе!

— А как быть с пьесой? — дрогнувшим голосом спросила Луиза.

— Гарет введет тебя в курс дела. Кажется, он мастер на такие вещи!

Луиза быстро пришла в себя, подняла подбородок и царственно выплыла из кабинета. Крис закрыл за ней дверь, сел в кресло и положил голову на холодную крышку стола. Ох, Линн, Линн... Предлогов для встреч больше нет. Даже для одной-единственной.

Трейси не был трусом и не хотел поручать это дело Гарету. Но сообщить плохую новость при личной встрече у него не было сил. Поэтому он позвонил Линн в магазин. Ее фальшиво-бодрый тон заставил его изложить дело в нескольких словах. На том конце провода воцарилось молчание, но в конце концов Линн собралась с силами и спокойно ответила, что все к лучшему. Крис ощутил укол разочарования. Часть его души хотела, чтобы Линн начала спорить и, может быть, заставила его передумать. Конечно, это была чушь. Да, все к лучшему. Во всяком случае, для Линн. Поэтому он просто прошептал «мне очень жаль» и положил трубку.

Когда долгий, но бестолковый день подошел к концу, Крис решил остаться на работе. Пусть с пьесой разбирается Гарет. Похоже, этот человек уже давно распоряжается его жизнью. Нужно только позвонить ему и предупредить... Но он этого не делал. Сидел и смотрел на телефон, пока не убедился, что Гарет уже ушел. А потом встал и поехал на старую фабрику.

Машина Линн была припаркована на стоянке для потребителей, прямо под фонарем. Крис твердил себе, что не хочет видеть ее, но едва его нога ступила на землю, как он понял, что лжет самому себе. Он умирал от желания увидеть ее хоть одним глазком. Линн встретила его трепетной улыбкой, и у Криса полегчало на душе. Впервые с той минуты, как они расстались. Она пережила это. Да, ей было больно, но она справилась. Ему уже никогда не стать прежним, а она сможет. В конце концов, ангелы бессмертны.

Он подошел к остальным, продолжая пожирать Линн взглядом. Ее волосы были причесаны почти так же, как вчера, но сегодня на ней были темно-зеленый свитер с воротником-хомутом и вязаная шерстяная юбка длиной до лодыжки. На шее красовалось ожерелье из крупных раскрашенных деревянных бусин. Несмотря на рост, она выглядела хрупкой и невесомой, и у Криса сжалось сердце.

В отличие от нее, Луиза казалась лощеной, самодовольной хищницей. Она надела темно-красный брючный костюм с просторным жакетом, застегивавшимся спереди, и сделала новую фасонную стрижку. Крис с наслаждением представил себе, что парикмахер перерезает ей горло бритвой, но тут Линн потребовала внимания и срывающимся голосом объявила, что отныне репетициями будет руководить Гарет, а у нее есть другие обязанности, после чего быстро ушла. Едва она скрылась, как вперед вышел Фредди и потребовал объяснений.

— Вы ничего не понимаете в театре, — сказал он Гарету. — Почему мы должны вас слушать?

Гарет, не любивший, когда сомневались в его талантах или полномочиях, насмешливо фыркнул.

— Горам, мы тут не Шекспира ставим! К тому же пьесу написал я. Если Линн, считает, что я могу справиться с этим делом, то при чем тут вы?

— Я не уверен, что Линн не сделала это сгоряча, — ответил Фредди. — Она весь день была расстроена, ближе к вечеру плакала, а потом сказала, что не будет играть роль Джиневры.

— Боюсь, что это моя вина, — сказала Луиза, сделав шаг вперед.

Гарет подошел к ней и представил как особу королевской крови.