Гордая и непреклонная - Линда Френсис Ли Страница 26

Помимо всего прочего она испытывала огромное облегчение оттого, что ей не придется больше заниматься его делом. Ей это казалось самым простым выходом, и хотя какая-то часть ее существа не могла смириться с поражением, Элис уже была сыта по горло Лукасом Хоторном. А завтра она, сидя с отцом в гостиной, найдет способ все ему объяснить и исправить положение.

Они покинули дом, однако, оказавшись на улице, Максвелл направился к тротуару вместо того, чтобы сесть в поджидавшую их коляску.

– Куда ты собрался? – спросила Элис.

– На прием, – ответил он со смехом. Его ботинки из лакированной кожи сверкали так, что в них отражался лунный свет. – Но только не в этом тюремном фургоне. Я лучше пойду пешком.

Дядя Гарри пробормотал что-то себе под нос, после чего проводил Элис к скромному черному экипажу, которым правил сержант Мейсон. Он обязан был следить за тем, чтобы начальник полиции мог попасть в любое место по своему желанию. Как государственные служащие, ни Гарри, ни Уокер не могли рассчитывать на большие доходы, и вряд ли кто-нибудь из них, не исключая и Элис, вообще получил бы приглашение на праздник в дом богатых и влиятельных Дарнеллов, если бы не то обстоятельство, что Кендаллы являлись прямыми потомками первых граждан Бостона. Возможно, они и не обладали большим состоянием, зато могли похвастаться прекрасным старинным именем, а это в светских кругах Бостона имело большое значение. Просто с деньгами им было бы легче вращаться среди равных себе по рангу.

Маленький экипаж отъехал от старинного особняка на Бикон-Хилл и покатил по Чарлз-стрит. После нескольких поворотов и непродолжительного следования вдоль обнесенной оградой темно-зеленой массы Паблик-Гарденз они остановились у входа в городскую резиденцию из красного кирпича, с черными ставнями, расположенную в сравнительно новой, но тем не менее престижной части города, называемой Бэк-Бей.

Полицейский экипаж выглядел прочным и практичным по сравнению с окружавшими его со всех сторон богато разукрашенными эмалью одноконными каретами и ландо. Единственная лошадь, тащившая за собой мрачного вида повозку, фыркала и била копытами по мостовой, горя нетерпением покинуть это место.

Нервы Элис были напряжены до предела, сознание двусмысленности положения обволакивало ее подобно зимнему плащу. Кларк уже говорил ей о том, что его не будет на приеме, – как и ее отца. А ведь именно на них она полагалась прежде всего, когда дело касалось ее выходов в свет.

Дом выглядел великолепно: широкие лестницы, хрустальные люстры, толпа нарядно одетых мужчин и женщин. Лакей принял у нее из рук пелерину, и Элис сама не помнила, как очутилась в самом центре парадной гостиной. Сейчас она почему-то чувствовала себя похожей на отцветшую и невзрачную розу с голыми шипами, перевязанными нелепыми бантиками. Она робко протянула руку к волосам и поправила прическу.

– Если ты чувствуешь себя так неловко, – обратился к ней шепотом дядя, – нам нет нужды здесь оставаться.

Как мило с его стороны! Однако рано или поздно ей все равно придется предстать перед этими людьми.

– Со мной все в порядке, дядя, честное слово, – отозвалась она, пожав ему руку.

Полы в зале были начищены до блеска, оркестр играл на специально сооруженной сцене, устроенной наподобие картины в раме и находившейся высоко над их головами. Несколько пар уже кружились в танце, но большинство гостей все еще беседовали между собой. Раздвижные двери были слегка приоткрыты, и за ними Элис заметила ломившиеся от кушаний столы.

Мужчины в парадных костюмах обменивались приветствиями. Почтенные матери семейств в тусклых платьях выставляли напоказ своих дочерей, а юные дебютантки весело щебетали, прикрывая рты затянутыми в перчатки пальцами или обмахиваясь кружевными веерами.

«Неужели и я когда-то была так молода?» – спрашивала себя Элис. Сейчас ей с трудом в это верилось.

– Элис, неужели это и впрямь ты?

Обернувшись, Элис и Гарри заметили направлявшуюся к ним Джессику Мэйфилд. На ней было роскошное платье из тафты сапфирового оттенка с длинным шлейфом, волочившимся по полу. Без сомнения, это платье не было извлечено из сундука.

Джессика протянула Элис обе руки, легко и ласково коснувшись поцелуем обеих ее щек. Затем она позволила Гарри пожать ей руку, как того требовали правила приличия.

– Как приятно вас видеть, мистер Кендалл! – Она осмотрелась по сторонам. – Надеюсь, Максвелл сегодня тоже здесь?

– Пока еще нет, но скоро будет, – ответил Гарри.

– Как чудесно! Я буду рада с ним встретиться. – Джессика взмахнула ресницами. – Такой убежденный холостяк, что, похоже, еще ни одной девушке во всем городе не удалось его заарканить. – Она обмахнулась веером. – Мой отец сгорает от нетерпения побеседовать с вами, мистер Кендалл. По его словам, такого превосходного начальника полиции у нас еще не было. Это большая удача, что один из самых уважаемых наших граждан командует людьми, которым мы платим, чтобы они нас охраняли. – Она наклонилась к нему поближе, улыбка ее тут же погасла, словно кто-то выключил газовую лампу: – Мы ведь в безопасности, не так ли?

– Бостон еще никогда не был более безопасным, – заверил ее Гарри.

– А как же дело об убийстве? Не может быть, чтобы это преступление совершил Лукас Хоторн.

И тут, словно простого упоминания его имени было достаточно для того, чтобы заставить его появиться, Лукас собственной персоной возник на пороге особняка. Разговор тут же прервался, словно по взмаху палочки невидимого дирижера.

– Глазам своим не верю! – еле выговорила Джессика в предвкушения скандала. – Что он здесь делает? Лукас уже многие годы не принимал приглашений ни на один прием.

Лукас остановился в дверях, его строгий вечерний костюм украшали белоснежный накрахмаленный галстук и жилет. Его чувственные губы растянулись в неком подобии улыбки, но во взгляде проницательных голубых глаз и во всем облике чувствовалась настороженность. Все вокруг уставились на него, словно чего-то ожидая. Лукас между тем окинул быстрым деловитым взглядом комнату, осмотрев каждый уголок, пока, наконец его глаза не остановились на ней.

Сердце подскочило в груди Элис, когда он, не обращая внимания на изумленные взгляды и неуклюжие приветствия окружающих, направился в ее сторону. Движения его представляли собой странное сочетание светского лоска и неприкрытой мужской силы, грубой и хищной. Леопард среди павлинов.

Она наблюдала за ним и невольно размышляла о грехе. Темном, опасном и волнующем. Элис много думала о грехе с юных лет, да иначе и быть не могло – ведь она росла рядом с отцом и дядей, окруженная разговорами о жутких убийствах и других кошмарных преступлениях, которыми было заполнено их обеденное время. Это всегда выделяло ее среди других девушек, которые больше интересовались последними направлениями моды или узорами для вышивания крестиком. Сколько Элис себя помнила, она никогда не имела ничего общего со своими ровесницами. Но это была ее жизнь, и она не променяла бы свои задушевные беседы с отцом даже на тысячу роскошных платьев с оборками или сотню самых отборных кавалеров. Ей нужен был лишь один человек – человек, который бы принял ее такой, какая она есть. А для этого у нее имелся Кларк. Он-то понимал, что знать о грехе и совершать его на деле – далеко не одно и то же. Как, впрочем, и ее отец и дядя. Они ежедневно сталкивались с грехом, однако сами ему не поддавались. Чего нельзя было сказать о Лукасе Хоторне.