Рокировка - Татьяна Герцик Страница 26

Без происшествий продежурив до рассвета, позвонили Александру и доложили, что все в порядке. Он разрешил караул снять и ехать домой, тем более что прибыла новая группа для охраны самой свадьбы.

Весь вечер накануне торжества в доме у Аллы Васильевны было шумно и весело. Алексей Михайлович, бродящий по комнате с крохотным сынулькой на руках, неодобрительно поглядывал на взволнованных односельчанок, но молчал, не желая портить праздник. Почти все деревенские женщины прибежали поболтать и взглянуть на роскошное подвенечное платье, и типовой трехкомнатный коттедж с трудом вместил всех желающих. Кумушки восхищенно ахали, охали и вспоминали собственные свадьбы. Воспоминания, как правило, сводились к тому, кто кого поколотил, и какой урон был нанесен жителям Ивановки тем или иным побоищем, в которое стандартно перерастала любая деревенская свадьба.

Ирина беспокоилась. Ей вовсе не хотелось стать героиней сельской потехи. Издевательства над невестами на местных свадьбах считались главным и закономерным развлечением.

Но вот женщины разошлись, удовлетворив свое любопытство, и Ирина обессилено вытянулась на мягкой постели. Но заснуть не смогла, рассматривая чуть видимый в темноте прямоугольник небольшого окна. На душе было слишком тоскливо и неспокойно. Долго не могла понять, почему. Может, ей не хочется замуж? Закрыла глаза и попыталась представить свою жизнь без Александра. Одинокие ночи, скучные дни, заполненные школьными хлопотами и работой, работой, работой… Нет, этого она не хочет. Перевернулась на спину и уставилась в побеленный потолок. Тело ныло от усталости. Позади был напряженный день, впереди – еще более трудный. Нужно обязательно поспать. Почему же не спится?

Понимание пришло внезапно. Она не может уснуть, потому что рядом нет Александра! Он не обнимает ее горячими руками, не шепчет на ухо всякую любовную чепуху и не прижимает к своему сильному телу. Неужели она привыкла к нему за время, прожитое вместе? Или это нечто большее?

Под утро пришло запоздалое, с горьковатым привкусом осознание своей любви. Но это открытие принесло лишь боль. Стоит ли доверять его признаниям и клятвам? Сейчас-то он, конечно, искренен, но чувства быстро меняются, ей ли этого не знать? Не получится ли так, что через год-два, ну в лучшем случае три, она вновь останется одна, как это уже было с Игорем?

Утром заглянувшая в комнату возбужденная Алла Васильевна застала Ирину лежащую в постели без сна. Позвала завтракать.

В просторной кухне на столе был приготовлен по-крестьянски плотный завтрак. Заметив опечаленное лицо невесты, хозяйка истолковала это по-своему:

– Садись, Ирина, надо поесть. Ты и вчера вечером толком ничего не ела, наслушавшись глупых бабьих россказней! Не бойся, Александр никому куражиться над тобой не даст и ничего плохого с тобой не случится.

Ирина послушно села за стол, налила стакан молока, положила немного творога. Быстро съела и снова о чем-то невесело задумалась. Через час пришли дамы из свадебного комитета. Посетовав на усталый вид невесты, соорудили милую прическу, выпустив впереди два длинных завитых локона. Слегка подкрасили, и, несмотря на ее возражения, положили на щеки тонкий слой румян, чтобы скрыть непозволительную бледность.

Помогли надеть роскошный белоснежный наряд из тончайшего шелка и ручных кружев, закрепив на голове легкую фату из того же материала, что и платье. Небольшой, но изысканный букет для невесты Александр привез из города и, по скромным оценкам прагматичной директрисы, стоил весьма недешево. К часу дня совместными усилиями Ирина к торжеству была готова.

Ровно в час за невестой приехал жених c шафером, оба наряженные в черные смокинги. При виде них все деревенские кумушки сначала потрясенно замолчали, а потом начали шушукаться с удвоенной силой. Ирина не смогла понять, чем вызван такой восторг – красавцами мужчинами или их потрясающими нарядами, которые жители Поречья видели только в кинофильмах о красивой жизни.

Шафер, высокий видный мужчина с веселым лицом, заплатил толпившимся у входа детям и молодежи щедрый выкуп за невесту. Ирина, нервно выглядывавшая в окошко, вгляделась в суровое лицо своего жениха, отметив тени под глазами и прорывающееся напряжение, с которым он ожидал появления суженой.

Когда она по команде Аллы Васильевны вышла из дома и с ласковой улыбкой протянула ему руку, у него на лице отразилось такое облегчение, что это стало заметно не только ей, но и любопытствующим зрителям. Народ стал недоуменно перешептываться. Ирина задумалась, искоса взглядывая на его напряженное лицо.

«Неужели думает, что я сбегу из-под венца? Не доверяет мне? Так же, как и я ему?»

Жених хотел нести невесту на руках, чтобы она не замерзла, но та решительно воспротивилась. На улице действительно было не холодно. Выглянуло солнышко и хоть немного, но обогрело землю. Они во главе немаленькой процессии быстрым шагом прошли к сельсовету. С левой стороны от них шли родители невесты – мать с отчимом и отец с мачехой, с правой – родители жениха с его младшим братом.

Их сопровождала целая толпа, почти все село. Сельские шутники хотели повеселиться с полной отдачей, чтобы выпустить пар, но, к их великому разочарованию, вокруг брачующихся оказались здоровенные мужики в вечерних костюмах, которые не подпускали никого к молодым и пресекали все попытки гадко над ними подшучивать.

Молодые зарегистрировались в бывшем сельсовете, ныне администрации, украшенном для такого неординарного случая поздними цветами, главным образом астрами и георгинами. Процедуру регистрации проводил лично глава местного самоуправления, правда, несколько путаясь, так как обычно этим занимался секретарь.

Регистрация прошла чинно и спокойно, и Ирина почувствовала, как расслабилась в камень зажатая рука мужа. Он весь обмяк, и на лице появилась умиротворенность. Когда ему разрешили поцеловать невесту, он поднял фату, с благодарностью шепнул ей в губы «спасибо, милая!» и нежно поцеловал. Поцелуй был ласковый и короткий, но Ирине почувствовался в нем особый смысл – будто обет, данный ей одной. В его влажных глазах ей почудились слезы, но, возможно, это был отсвет горящих в помещении люминесцентных ламп.

Торжественный обед был устроен в школьной столовой. Большего по размерам помещения в селе не было. Пировало практически все село. Единственное, что не понравилось селянам, то, что все было уж очень строго, скабрезных шуточек и скандальных выходок не позволяли, а когда известный своими пьяными дебошами дед Никола попытался что-то заорать, его моментально вывели из зала, никто не успел и глазом моргнуть. В историю села эта свадьба вошла тем, что на ней впервые за все его существование никакой драки не произошло. Это было очень необычно, и бабам понравилось, а мужикам – нет. Что за свадьба без хорошей драки?!

Вечером новобрачные уложили в машину заранее приготовленные чемоданы. На следующий день, отдыхая в роскошном номере для молодоженов в одной из лучших гостиниц Кипра, Александр, приподнявшись на локте, и заглядывая в еще затуманенные после страстной ласки глаза жены, нежно сказал:

– Честно говоря, я жутко боялся, что ты или сбежишь, или откажешься от свадьбы. Но ты, конечно, никогда бы так не поступила, ты же порядочный человек. – Немного помолчал, ожидая ободряющих слов, не дождался и почти жалобно попросил: – Скажи честно, ты согласилась стать моей женой из чувства долга или у тебя есть ко мне теплые чувства? Ты же знаешь, что я люблю тебя. И это не пустые слова. А ты?