Оттенки страсти - Барбара Картленд Страница 26

Джентльмен, который сопровождал Мону в столовую, откровенно заигрывал с ней весь вечер, но она, как ни странно, не нашла ничего предосудительного ни в его манерах, ни в речах. Обычная светская болтовня, куча комплиментов в каждой фразе и постоянное соскальзывание разговора на личные темы.

– Вы напоминаете мне одну прекрасную молодую особу, с которой я когда-то был знаком… Ах, она была хороша! Ваши волосы… да они просто великолепны… Ваш муж – преступник! Разве можно прятать от людей такое сокровище, как вы! Кто он? Питер? Какой это Питер? И за что ему такое счастье, хотел бы я знать!

И так далее, и так далее, и так далее, словно белка, без устали вращающая свое колесо.

После ужина, когда начались танцы, у Моны просто не было отбоя от кавалеров. На приеме у леди Вивьен собралось самое блестящее общество. Тьма важных, знаменитых, умных, титулованных, увенчанных наградами и почестями людей. Но всех затмила она, Мона. Темноволосая молодая женщина, легко скользившая по паркету в своем красном платье, точно язычок пламени, вспыхивавший то тут, то там. Мужчины в буквальном смысле слова чуть не лезли в драку, чтобы она стала их партнершей на очередной тур вальса. Доходило просто до курьезов. Во время одной перепалки, когда два джентльмена, все более и более распаляясь, выясняли, кто из них пригласил Мону первым, ее вдруг решительно увлек на средину зала незнакомый молодой человек.

– Давайте потанцуем, пока эта парочка выяснит свои отношения до конца, – прошептал он ей на ухо и закружил в вихре вальса.

Ее новый партнер был хорош собой и еще очень молод, года двадцать два – двадцать три, не больше. Мона не могла не рассмеяться в ответ, увидев веселые искорки, прыгающие в его озорных глазах необыкновенно яркой голубизны.

– Ну и скучища здесь! – продолжал он своим бесшабашным тоном. – А не отправиться ли нам прямиком в какой-нибудь веселенький клуб?

Мона внутренне усмехнулась. Молодой человек явно не догадывался, кто она такая. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Вот и на сегодняшнем приеме лишь немногие из гостей признали в ней дочь леди Вивьен. Конечно, в свое время газеты опубликовали десятки фотографий «юной красавицы маркизы Лиденхолл», но газетным снимкам всегда не хватает правды жизни. Люди на них, как правило, выходят какими-то тусклыми и не похожими на самих себя.

– Уже поздно! – попыталась она урезонить юношу. – В час ночи все клубы закрываются.

– Ерунда! Хотите, я отвезу вас в такой клуб, где народ веселится до пяти утра? Поехали! Уверяю, не пожалеете!

– Сомневаюсь, что могу решиться на столь опрометчивый шаг.

– О, сомнение – это часть человеческой натуры. А вот «мочь» – это уже качество, присущее только богам.

Мона снова рассмеялась и… уступила.

– Хорошо! Только отлучусь на пару минут.

– Вот и замечательно! Я с первого же взгляда понял, что передо мной – богиня.

– Но имейте в виду, что если меня поймают с поличным, наверняка тут же сбросят с Олимпа, – пошутила Мона.

– Не поймают! – пылко заверил ее молодой человек. – Благослови, Господи, тех, кто избежал преследования! Аминь!

– Ваши речи полны загадок, и мне невдомек, о чем вы толкуете! – улыбнулась Мона. – Они слишком сложны для моего ума

– А ваша красота слишком головокружительна для моего! – немедленно парировал он.

Так, обмениваясь шутливыми репликами, они проворно сбежали вниз по лестнице, где их уже поджидало такси. Мона схватила на ходу большую китайскую шаль, украшенную замысловатой вышивкой, и закуталась в нее. «Мы похожи сейчас на детей, убегающих из дома в поисках приключений», – подумала она, разглядывая сверкающие огнями витрины на Пиккадили, проносящиеся за окнами такси. Прямо за площадью такси резко повернуло в одну из прилегающих улочек и, не сбавляя скорости, понеслось по темному лабиринту плохо освещенных переулков, застроенных невзрачными домишками, похожими на обветшалые бараки. Но вот на какой-то узкой темной аллее такси остановилось возле мрачного дома с пустынным подъездом и окнами, наглухо закрытыми ставнями. Дом казался совсем вымершим, но возле запертых дверей топтался швейцар, облаченный в синюю униформу с позолоченными галунами. Он молча пропустил их в холл, в углу которого чернел люк. Оттуда моментально высунулась чья-то голова.

– Члены? – коротко поинтересовалась голова с набитым ртом, быстро дожевывая бутерброд.

– Один, и с ним еще гостья.

Голова скрылась в подземелье, а через некоторое время возникла снова и предъявила им книгу регистрации. Мона с любопытством уставилась на спутника. Интересно, под каким именем он собирается зарегистрировать ее здесь? «Мисс Сильвия Скарлетт», – вывел он недрогнувшей рукой и неразборчиво поставил рядом свои инициалы, явно забавляясь ее любопытством.

– Ну что, Сильвия? Вперед! – пригласил он, и перед ними вдруг широко распахнулась дверь, сокрытая в стене.

В огромном помещении с низкими потолками сразу же бросилось в глаза возвышение в самом дальнем конце комнаты. На этой импровизированной сцене восседали пианист, барабанщик, тромбонист и саксофонист. Возле самых дверей стояло два или три столика, все остальное пространство было заполнено танцующими парами. Впрочем, трудно было определить на глаз, пары ли то были или просто десятки отдельных людей с застывшим выражением на лицах, похожих на маски. Все эти люди скорее не танцевали, а ритмично изгибались и извивались в такт музыке, будто дрессированные звери в бродячем цирке, повинующиеся взмаху хлыста в руках дрессировщика.

– Где желаете сесть? – галантно поинтересовался у Моны ее кавалер.

– Где угодно! – неопределенно пожала она плечами. – По-моему, здесь не так уж много места.

Молодой человек усмехнулся и уверенно повел ее сквозь толпу. В стене рядом со сценой чернел небольшой проем. Они подошли к нему и увидели ступеньки. Преодолев несколько ступенек, Мона обнаружила, что стоит в неком подобии гостиной. Вдоль всех стен были расставлены низкие диваны, похожие на восточные оттоманки. Рядом примостились такие же низкие столики. В центре комнаты – фонтан довольно причудливой формы. Комната, освещаемая лишь настольными лампами и бра с темно-красными абажурами, утопала в красноватом полумраке, что создавало атмосферу настоящего интима и некой особой чувственности. Впечатление еще более усиливали многочисленные парочки, уединившиеся в разных углах гостиной и самозабвенно шепчущие что-то друг другу на ухо. Пожалуй, в такой обстановке не пристало находиться замужней респектабельной женщине, подумала Мона, начиная уже испытывать угрызения совести от своей безрассудной выходки.

– Давайте вернемся в танцзал, – предложила она молодому человеку. – Мне нравится смотреть на танцующие пары.

– О, доблесть может себе позволить быть осторожной! – шутливо отозвался тот, сразу поняв, что именно не понравилось его даме. – Главное – это чтобы осмотрительность плавно не перетекала в малодушие.

– При чем здесь малодушие? Просто я всегда помню о том, что прежде чем упасть, надобно соломки подостлать.