Семь шагов к счастью - Сандра Мэй Страница 26

Невинность Клер потеряла в семнадцать, на год раньше Бриттани — разумеется, с Джимми Блэком. Они стали неразлучны, и Бриттани здорово завидовала подружке, потому что ни родители, ни городская общественность не обращали ни малейшего внимания на Клер и Джимми — было совершенно понятно, что эти двое поженятся, как только достигнут подходящего возраста.

Когда вспыхнул роман Бриттани с Элом, сверстники — и Джимми Блэк в частности — стали казаться ей невыносимо глупыми и скучными. Бриттани искренне не понимала, что может привлекать Клер в Джимми. Другое дело — Эл! Настоящий мужчина, взрослый, красивый, обаятельный…

Услышанное от Салли потрясло Бриттани до глубины души. Она не представляла, каково это — стать калекой, полным инвалидом в тридцать без малого. Не представляла и того, как Клер ухитрилась найти в себе силы и выхаживать Джимми, не имея практически никаких надежд на его выздоровление. Вероятно, это и называется жертвенностью?

Бриттани сбросила скорость, потому что впереди засветились огни в окнах светлого домика под красной черепичной крышей — на улице уже начинало темнеть. Ее вдруг охватил дикий страх — она боялась не сдержать своих эмоций, повести себя бестактно, начать слишком явно жалеть Клер и Джимми… Да и кто сказал, что Клер ей обрадуется? Старик Гранджер — так у него склероз, он вряд ли понимает истинное положение дел. Расстались они с Клер плохо, поссорились на том мосту, а потом отношений не поддерживали.

Какой она стала, подружка ее детства. Клер Стюарт? Наверняка превратилась в толстую уютную тетку, наподобие своей мамы. Четверо детей к тому же… Тройняшки! Ужас какой! И весь этот кошмар с Джимми…

Бриттани заглушила мотор и вылезла из машины. К вечеру совсем похолодало, и ветер беспощадно лез под тонкую дубленку. Колготки практически примерзли к онемевшим коленкам. Бриттани подняла пушистый воротник и тоскливо огляделась по сторонам.

Кленовая улица изрядно подрастеряла свой шарм. То есть утратила его напрочь. Голые деревья напоминали скелеты, заколоченные окна домов навевали тоску. Бриттани побрела по засыпанному листвой тротуару. Совсем уж некстати пришла в голову мысль — сегодня отсюда не уехать, значит, надо где-то ночевать. Или все же вернуться в Остин? Там, по крайней мере, есть нормальная гостиница. В приюте для престарелых она не останется, это исключено.

Впереди светились окна единственного обитаемого дома. Бриттани дошла до низкого зеленого заборчика и остановилась, во все глаза глядя на открывшуюся картину…

Собак было, такое ощущение, штук сто. На самом деле — всего три. Один фокстерьер, один Лабрадор и один… одна… одно… создание неведомой породы размером с фокстерьера. Все трое носились с бешеной скоростью, отнимая друг у друга прокушенный красно-желтый мячик, азартно и очень звонко тявкали, а за собаками с диким гиканьем топали три совершенно одинаковых ребенка в джинсовых комбинезончиках и теплых куртках. Различались дети исключительно по цвету помпонов на вязаных шапочках — красный, зеленый и голубой мохнатые шарики смешно подпрыгивали на кудлатых головенках. Близнецы вдохновенно орали и хватали счастливых собак за что придется.

На качелях сидела и смеялась худенькая девушка, очень похожая на юную Клер. В центре всей композиции стояла невысокая светловолосая женщина — румяная, веселая, симпатичная. Решительно вздернутый носик и серые искрящиеся глаза, русые локоны, выбивающиеся из-под шапки…

Клер ничуть не изменилась — просто повзрослела. Даже фигура осталась практически такой же — не худышка, но и не плюшка.

Бриттани схватилась за заборчик и севшим голосом как-то жалко пискнула:

— Клер…

Женщина обернулась. Близнецы замерли на секундочку, при этом Зеленый Помпон ухитрился все же поймать на ходу фокстерьера и теперь страстно прижимал извивающееся животное к животу. Худенькая девушка встала с качелей.

Клер шагнула к забору, прижала руки к груди — и вдруг завопила абсолютно прежним, звонким и жизнерадостным голосом:

— Бриттани!!! Бриттани приехала!

Бриттани распахнула калитку и протянула руки к подруге. Клер бросилась к ней в объятия, и Бриттани с удивлением почувствовала, как у нее защипало в носу. Вокруг скакали и лаяли собаки, жизнерадостно верещали трое совершенно одинаковых малышей в джинсовых комбинезончиках, а невысокая симпатичная девушка, страшно похожая на юную Клер, смущенно и ласково улыбалась, глядя на всю эту картину.

Клер выпустила Бриттани из объятий и с чувством высморкалась в большой носовой платок, который вытащила из рукава Красного Помпона. Бриттани тем временем не сводила глаз с девушки.

— Клер, а это…

— Это моя старшая дочка. Бриттани.

— Что?

— Да нет же! Ее зовут Бриттани. Разумеется, в честь тебя! Потому что я скучала по тебе, если бы ты знала, как я скучала! — И Клер снова кинулась на шею к Бриттани Кларк.

Потом вся честная компания с шумом и грохотом ввалилась в дом, и Бриттани окутал знакомый с детства аромат орехового торта. Она стояла посреди небольшой прихожей, а из кухни вдруг выкатилось инвалидное кресло с электроприводом. В кресле сидел Джимми Блэк. Руки у него были в муке, нижняя часть туловища прикрыта ярким клетчатым пледом. Вихры у Джимми остались абсолютно такими же, как в детстве, вот только теперь их обильно присыпала седина… Темные глаза вопросительно уставились на оробевшую Бриттани, потом в них мелькнуло узнавание — и Джимми Блэк завопил:

— Чтоб у меня пирог сгорел! Это же Бриттани Кларк! Клер, голубка моя, твоя мечта сбылась. Бриттани, какая ты… секс-бомба! Проходи скорее, раздевайся и иди сюда, на кухню, у нас тепло. Брит… это я не тебе, Бриттани. Доча, раздень банду негодяев и помоги им помыть руки. Девочки, ну как здорово, а? Не зря я взялся за торт!

Бриттани беспомощно всплеснула руками:

— Джимми, ты печешь торты!

— Ха! Что торты! А луковый суп с гренками? А мексиканское жаркое? Погоди, еще придет смерть твоей фигуре… ты, надеюсь, надолго к нам?

— Н-не знаю…

— Клер, сними с нее шубейку, чтоб не сбежала. Доча! Когда вымоешь негодяев, включи отопление в комнате наверху. Вот я дожил! В моей старой комнате будет ночевать сама Бриттани Кларк!

Джимми укатил обратно в кухню, близнецы сняли шапки и сделались совершенно неразличимы, Клер ругалась на собак, норовивших облизать гостью, и одновременно пыталась запихнуть холодные ноги Бриттани в меховые тапочки.

Постепенно шум улегся, и через полчаса все сидели в гостиной за большим круглым столом — старинным, дубовым, покрытым льняной скатертью, расшитой незабудками. Бриттани-младшая довольно ловко пресекала попытки близнецов удрать из-за стола, Клер сияла и все время хватала Бриттани-старшую за плечо, Джонни улыбался и резал торт. За окнами совсем стемнело, и, как всегда в Мисчиф-Крик и бывало, появилось ощущение, что за пределами ярко освещенной теплой комнаты вовсе ничего нет — один только бездонный и холодный космос.