Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони - Иосиф Гольман Страница 26

Багров оказался к этому не готов.

Флирт с веселушкой Софьей, дачной соседкой несчастной Немцовой, был попыткой сохранить видимость самостоятельности во всех смыслах. Попытка явно не удалась.

Софья была хорошенькая и, по закону антиподов, – дура дурой. Причем умной казаться не пыталась, зато инстинктивно, повинуясь исключительно природе, поворачивалась навстречу мужскому взгляду самыми лакомыми ракурсами. Справедливости ради, у этой молодой еще дамочки все ракурсы, как ни глянь, были лакомые.

Честно сказать, голова-то у Багрова слегка закружилась. Некая подростковая чувственность даже вспомнилась. Не хотелось думать, хотелось действовать. Но когда тебе под сорок и ты чертовски умен, то эта самая «подростковость» надолго в мозгу не задерживается.

Оковы падали, чары исчезали. Через полчаса общение с милой Софьей становилось скучным. И все чаще Багров вспоминал, что за несколько лет плотного общения с Шеметовой ему не удалось заскучать ни разу.

Короче, Багров ходил весь в раздрае, уже понимая, что курс его ошибочный. Но пока не был готов его изменить.

Волик тоже внес лепту.

Он же только что побывал в похожей истории, правда, по совершенно другим причинам. И испытал такой ужас, что все время пытался с Багровым им поделиться.

– Понимаешь, – втолковывал он другу-коллеге, крутя пуговицу на его пиджаке. – У меня было все главное, что нужно в жизни. Не всем так везет. Я вытянул счастливый билет. И вдруг из-за ерунды, чепухи полнейшей, мелочи… Вдруг оказался безо всего. Мгновение – и все пропало. Представляешь, как страшно?

Багров еще в деталях не представлял. Но, похоже, уверенно шел в сторону понимания.

– И ты больше никогда своей Маринке не изменишь? – в лоб спросил он Томского.

– Постараюсь, – честно ответил друг. – По крайней мере, так бездарно рисковать всем больше не буду.

– Ясно, – понял Багров. – Только подготовивши стопроцентное алиби.

– Лопух, – смеялся Волик. – Ты просто пока ничего в этом не понимаешь.

– Почему это? – почти обиделся Олег Всеволодович.

Вообще-то, он был на пять лет старше Томского.

– Потому что пока ничего жизненно важного не терял, – серьезно ответил тот.

Поразмыслив, Багров был вынужден согласиться с другом. Пока – не терял. Ключевым здесь было слово «пока». Потому что его Ольга тоже живая. И клятв верности на все случаи жизни Олегу не давала.

Надо было что-то делать. Но к действиям Багров еще не был готов. Получался замкнутый круг.

Впрочем, чувства чувствами, а судья Валерий Михайлович Горшков уже объявил первое заседание по делу банды наркоманов.

Багров вошел в процесс вместе с тремя другими адвокатами, у каждого из обвиняемых был свой. Три, включая Олега Всеволодовича, работали по оплаченному родственниками обвиняемых договору защиты, один был предоставлен по пятьдесят первой статье УПК. Его подзащитный – семнадцатилетний Дмитрий Вьюгин – не имел средств для найма защитника. Родителей он тоже не имел, жил с бабушкой.

Двое других, уже совершеннолетние, происходили из более благополучных семей, и защищали их довольно известные в московской адвокатуре специалисты.

Заседания проходили в небольшом зале. Но даже он был наполовину пуст. Судьбой ребят и убиенного Малинина-старшего интересовался только состав суда да близкие родственники. У наркоманов всегда так. Они добровольно извлекают себя из общества, подходя к мучительному концу, как правило, в полном одиночестве.

После ритуальных процедур начала процесса открылось судебное следствие.

До него государственный обвинитель огласил то, что инкриминировалось сидевшим в прозрачном «аквариуме» обвиняемым.

Всем – одно и то же. Грабеж по полицейскому. И соответственно, криминальные статьи по оружию.

Нападение на представителя органов власти исключили, так как потерпевший был не в форме, а оружие сейчас имеется у многих. Эта новость была хорошей, она заметно облегчала положение адвокатов и их подзащитных. Однако оставшегося хватало с лихвой на большие сроки.

Самым страшным грузом висело убийство.

Поскольку непонятно было, чей удар оказался роковым, адвокаты искали любые зацепки, чтобы доказать, что нанес его любой другой подзащитный, кроме того, которого защищает он сам. Тактика старая, но иногда приносит успех.

Пока же своих свидетелей вызывала сторона обвинения.

Первый, случайный прохожий, видел, как подростки напали на мужика с пистолетом. Он, оказывается, оружие вынул сам, пытаясь отрезвить нападавших.

Из этого ничего не вышло, так как обозленным наркоманам в тот момент море было по колено. А может, просто не поняли, что пистолет настоящий, не травмат или газовик.

Когда свидетеля опросили адвокаты потерпевших и прокурор, возможность задать вопрос получил и Багров.

– Скажите, пожалуйста, что в момент нападения делала собака? – спросил он.

– Лаяла, – ответил крепкий дядька. – Так орала, что уши затыкай. Она была страшнее хулиганов.

– Она на кого-то конкретно бросалась? – уточнил Олег Всеволодович. – Укусила кого-нибудь? Может, просто наскочила на кого-то?

– По-моему, такого не было, – подумав, сказал свидетель. – Но она так рвалась! Очень было страшно.

– Собака была привязана к дереву? – задал адвокат следующий вопрос.

– Нет, – твердо ответил тот.

– А к чему? Или ее кто-то держал?

– Не помню, – растерялся тот. – Лай помню. Страх помню. А кто держал – нет. Все внимание было на пса. Это ж прямо баскервильское привидение.

– Спасибо. У меня больше вопросов нет, – поблагодарил Багров.

Потом еще было много свидетелей.

Все помнили страшную собаку. Все помнили истошный лай. Никто не помнил, кто ее удерживал. А ведь кто-то удерживал, раз ни один человек не испытал на себе ее натиска или зубов.

Очень важными свидетелями были полицейские, производившие задержание малолетних преступников. Очередь до них дошла только на четвертом судебном заседании.

Первый мало что помнил, подъехал к самому концу событий, сказал только, как и все, про бегавшую вокруг огромную собаку.

Второй оказался гораздо более памятливым. Да и участие в событиях принимал непосредственное.

– Как вы задерживали моего подзащитного, Виктора Немцова? – задал вопрос Багров.

– Сказал ему: «Иди сюда», – ответил крепкий, немолодой уже сержант полиции.

– А что он ответил?

– Ничего. Стоял как столб и смотрел на меня.

– А собака?

– Лаяла, понятное дело.

– Что было дальше?

– Я сказал: «Иди сюда, иначе буду стрелять». И достал пистолет – собака-то огромная. Если б натравил – пришлось бы стрелять.