На всю жизнь - Хизер Грэм Страница 26

— Но я люблю мою теперешнюю работу.

— Я не спорю, — горячился он. — Книги, писательский труд, литературные успехи — все это прекрасно. Но жизнь свою ты изменила не потому, что устала или постарела. Ты просто решила выйти из игры.

— Пусть так, — подумав, произнесла Кэти. — Но может, мне было слишком плохо.

— Но ведь ты сама ушла от меня.

— Да, но это ты развелся со мной.

— Ты же бросила меня, забрала моих дочерей и уехала в Нью-Йорк. Что мне оставалось делать?

— Ты бы мог поехать следом за мной. Я заказала две комнаты. Я ждала тебя.

— Но я не знал об этом. Я не подозревал, что это всего лишь шутка. Таких шуток я еще не видел. И я понял только то, что ты меня бросила.

— Да, уехала из дома именно я. Но ты оставил меня значительно раньше. Быть может, еще в ту ночь, когда погиб Кейт.

Джордан побледнел и пристально посмотрел на Кэти. Затем встал и прошелся по комнате. Когда он заговорил, голос его был необычно хриплым и глухим.

— Ты опять лжешь мне.

— Когда это я лгала тебе? — удивилась Кэти.

— Я знаю, ты была тогда с Кейтом.

Теперь побледнела Кэти. Обида и возмущение овладели ее душой. И она приподнялась с кресла.

— Неправда! Меня не было там! — выкрикнула она.

— Но я тебя видел.

— Может, ты и видел кого-то, но не меня.

Опять повторялся прежний разговор. Ничего не изменилось. Те же вопросы, те же ответы. Словно какое-то проклятие заставляло их вращаться по замкнутому кругу.

— Мы уже говорили об этом, — напомнила она Джордану. — И нет нужды начинать все сначала.

— Извини, — вдруг отступил он. — Я немного перенервничал.

— Ты извиняешься только для того, чтобы не затевать скандала в самом начале нашей встречи? Или ты действительно веришь мне?

— Но, Кэти, ведь мы решили оставить эту тему.

— И все же я хочу знать.

— Да, я верю тебе. Но во всем этом есть какая-то чертовщина, которая не дает мне покоя.

— Ну, этого уж я совсем не пойму. И потом, я страшно устала и хочу спать. Давай на время оставим наши препирательства и отдохнем друг от друга. Так что спасибо тебе за встречу и за гостеприимство. А сейчас я пойду спать.

Она повернулась к нему спиной и направилась к лестнице. Но вдруг вспомнила, что это уже не ее дом. И у нее нет своей комнаты. Так что она не знает, куда же ей, собственно, идти. Обернувшись к Джордану вновь и пытаясь казаться совершенно хладнокровной, она обратилась к нему:

— Да, но какая из комнат моя?

— Ты забыла, где находится твоя комната? — ответил он вопросом на вопрос.

— Что ты сказал? — вздрогнула Кэти.

— Не пугайся, я тебя не побеспокою.

— А где же ночуешь ты?

— В гостевом домике. Иначе может не хватить комнат.

— Но выходит, что мы выселяем тебя из собственного дома.

— Гостевой домик тоже мой.

— Там могла бы пожить и я.

— Я не думал, что кто-нибудь отважится жить в нем после случившегося десять лет назад.

— Это ты о пожаре? Но поверь мне, я бы не испугалась, — солгала Кэти — гостевой домик внушал ей ужас.

— Тебе лучше остаться здесь.

— А где живет Тара? — как бы между прочим спросила она.

— У нее своя комната, — спокойно ответил Джордан. — Та, что мы прозвали Голубой. Она любит свободу.

— Все же как-то неловко стеснять тебя.

— Если тебе не нравится твоя комната, я попрошу Пегги приготовить тебе другую.

— Спасибо, не надо. Меня вполне устраивает и эта. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она поднялась по лестнице и прошла по широкому пустынному коридору. Третья дверь налево. Это и есть ее комната. Высокий светлый потолок, маленькая дверь в просторную, отделанную голубым кафелем ванную, широкое окно с прекрасным видом на внутренний дворик с садом, бассейном и скрывающимся за дальними деревьями гостевым домиком.

В комнате горел свет. И Кэти с удивлением оглядела ее обстановку. Это было невероятно, но все осталось точно таким же, словно она лишь пять минут назад выходила из комнаты погулять в сад. Справа, как и раньше, стояла высокая двуспальная кровать с маленькими витыми светильниками из тонкой позолоченной меди. Из-под тяжелых складок темных парчовых гардин выглядывали края легких белых занавесок. Небольшой туалетный столик робко прижался к солидному строгому гардеробу времен открытия Америки. В углу сиял ослепительной чистотой старый никелированный умывальник, а на светлом паркетном полу уютно расположился пушистый, весь покрытый затейливыми восточными узорами ее любимый розовый коврик.

Кэти стояла оцепенев. Ей не хватало воздуха. Горячей густой волной нахлынули воспоминания. Но через мгновение она овладела собой и шагнула к своему дорожному чемодану, одиноко стоящему посреди большой, аккуратно прибранной комнаты. Высыпав его содержимое на кровать, она собралась было зайти в ванную, но вдруг замерла, живо представив себе забытые в ней вещи Тары Хьюз. У нее есть своя комната, но ведь могла же она принести что-либо в комнату Джордана.

Кэти нерешительно переступила порог ванной и вздохнула с облегчением. Женское присутствие здесь никак не проявлялось. Позолоченные краны, огромная ванна, которую они покупали на свой первый большой заработок, две блестящие белые раковины, душ, грациозно изгибающий свою узкую змеиную спину, — все словно с радостью приветствовало свою старую добрую хозяйку. И Кэти благодарно разложила на предусмотрительно оборудованных полочках свое разнообразное туалетное хозяйство. Расчесывая волосы, она внимательно разглядывала свое отражение в зеркале.

Вот, извольте видеть — измученная, сумасшедшая женщина. Приехала бог знает куда, бог знает за чем. А Джордан тоже хорош. Он все еще думает, что это она бегала в ту ночь к Кейту. Да как он может подозревать ее?!

Слезы готовы были брызнуть из глаз Кэти. Она вспомнила, как уходила из этого дома. И она, черт возьми, была права. Разве можно жить с человеком, который тебе не верит? Ведь если он не доверяет тебе, то может вообразить себе все что угодно. Не дай Бог, подумает, что она причастна к наркотикам, которые возил с собой Кейт, а то и, чего доброго, к самому пожару в гостевом домике.

Кэти шагнула под душ, и теплая, ласковая вода мягкими, бархатными прикосновениями словно смыла с нее тяготивший душу неприятный осадок раздражения и усталости. Ей стало легче. Вытершись большим пушистым полотенцем, она надела легкую прохладную ночную сорочку и вернулась в спальню. Погасив свет, легла в широкую уютнун, кровать и приказала себе забыть о прошлом, оставить нелепые и тягостные воспоминания. Но прошлое, похоже, не хотело забывать о ней.