Приметы любви - Эмилия Остен Страница 26

Дорога до церкви показалась обоим очень короткой. Эдвин остался дожидаться девушку на ступенях храма, не заходя внутрь, чтобы не нарушать ее одиночество во время молитвы. Вскоре Лиззи вышла и, спустившись к нему, произнесла:

— Мистер Лоуэлл, мне очень приятно ваше общество, но я обещала теткам вернуться к ланчу и не могу нарушить слово.

— Я провожу вас до дома, — тут же проговорил он.

— Может, вы придете к нам на чай сегодня вечером? — подумала вслух она, снова принимая руку джентльмена. — Если, конечно, тетушки будут не против, — спохватилась вдруг Лиззи вспомнив предостережения, которыми пичкала сестер Ребекка.

Кроме того, девушка понятия m имела, как тетки Эндрюс отнесутся к самому факту того, что их подопечные решат позвать и дом гостей.

— Давайте лучше встретимся завтра на том же углу, что и сегодня, — предложил юноша, заметив смущение Лиззи. — Тогда я снова смогу проводить вас к Сент-Николас-Чёрч или куда вы пожелаете.

Она согласно кивнула.

Уже подходя к дому, Элизабет увидела спешащую к ней со всех ног с противоположного концаулицы сестру.

— Лиззи, где тебя носит, я уже все глаза проглядела, мы опоздаем к ланчу…

Запыхавшаяся Пэт остановилась, чтобы перевести дух, и с неодобрением поглядела на Эдвина.

Он поклонился и коротко представился, та сделала ответный реверанс и, извинившись, чуть ли не волоком потащила Лиззи к дому.

— Ну надо же, я от тебя никак не ожидала, — хихикнула Пэт. — Не успела выйти одна — и тут же обзавелась кавалером! Смотри, нашим теткам ни слова, а то совсем выпускать на улицу перестанут! Кто он такой и откуда взялся тут?

Лиззи растерянно молчала. Кроме имени и того факта, что он служил в Индии, она про Эдвина за время их прогулки не узнала ничего. И голове девушки снова всплыли пропавшие было вопросы.

* * *

Поскальзываясь и приседая, Пэт спускалась с косогора и кляла себя за неуемное любопытство, но вернуться назад уже не могла. И упрямство не позволяло, и здравый смысл — подняться по пологой дороге будет гораздо легче.

В очередной раз оступившись, девушка уцепилась за чахлый кустик, ободрала ладонь, ойкнула, отпустила веточку и боком съехала по мокрой траве на подоле платья.

Вскочив на ноги, она первым делом осмотрела причиненный урон. К счастью, ткань осталась целой, а грязь попала лишь на один край, что легко было поправить, добравшись до воды.

Цыганские кибитки располагались справа, у излучины, отгороженные с одной стороны водой и узкой полосой песка, а с другой — спускающимися с крутого берега колючими кустами. Со становища не доносилось ни звука, но Пэт понимала, что жизнь замерла лишь с ее появлением.

Сама-то она цыган не боялась, с детства зная, что злые языки могут оговорить любой народ. Правда, и настоящего табора еще никогда не видела, потому и бросилась в прямом смысле сломя голову поглазеть на диковинку.

Воображение рисовало красивых женщин и цветастых нарядах, дрессированных медведей с музыкальными инструментами в лапах, пегих пони с плюмажами на головах, танцующих вальс и отбивающих чечетку, и нарядные шатры с зазывалами на входе. Она даже заготовила несколько монеток — отплатить гадалке, но теперь, при виде унылого запустения, испытала настоящее разочарование.

На растянутых кольях сушились какие-то тряпки, потухший костер был закидан жалким мусором, два фургона, стоящие поодаль, хотя бы имели немного загадочный вид благодаря росписи и резьбе по дереву, но остальные «дома» — наспех сооруженные шалаши, — казалось, вот-вот снесет ветер. Несколько бурых лошадок вяло щипали скудные клочки травы, сохранившиеся на прибрежной почве.

Пэт обошла покосившуюся тележку, наполненную точильными брусками разного размера, перевернутую недоплетенную корзину и в нерешительности остановилась перед крытым фургоном.

«Постучать или нет? Не съедят же они меня. А так я выгляжу глупо — скатилась с горы, потопталась и ушла…»

Деревянная дверь из нескольких, соединенных сияющими кольцами планок скрипнула и откинулась в сторону. В торце телеги стояла немолодая женщина в массивных юбках с оборками, выглядывающих друг из-под друга. Плотный корсаж еле сдерживал крупную фигуру, а просторная блуза с большим вырезом и пышными плечами подчеркивала стать цыганки. Голову покрывала диковинная шаль, расписанная мифическими животными, и растерянная девушка уставилась на нее, позабыв правильные манеры. Не могла нормальная женщина носить подобное — это же не платок, а целое покрывало на кровать, в него десяток таких, как Пэт или Лиззи, завернуть можно, а цыганке — вроде и не велико даже. Великанша с сонным любопытством смотрела на девушку без тени раздражения ли дружелюбия.

— Молодая мисс заблудилась?

— Нет-нет, я… — Пэт отважно задрала подбородок и выпалила: — Зашла спросить, не нуждаетесь ли вы в чем-нибудь.

Женщина склонила голову набок, словно увидела что-то, не столько требующее внимания, сколько выделяющееся на общем фоне.

— А ты бы хотела помочь нам, девочка? — спросила она, по-мужски разведя колени и при саживаясь на корточки.

Теперь цыганка глядела Пэт прямо в глаза.

— Я живу тут… Неподалеку. И если вы голодаете… — она на миг запнулась, подыскивая подходящее слово, и женщина вдруг громогласно расхохоталась.

— Цыпленок… — сказала она, отсмеявшись. — Сущий цыпленок. Перелицованное платье, дорожные башмаки, старомодная прическа… Воспитывалась в монастыре или у старой девы?

Патриция нахмурилась и собралась уже гневно отчитать цыганку за фамильярность и проявление неуважения к памяти Дорис, но та неожиданно тихо добавила, то ли сама для себя, то ли чтобы не сильно обидеть Пэт:

— Впрочем, от хорошей жизни ты бы к нашим старым перечницам не попала. Славная и добрая девочка, — снова сменила она тему, — жаль, что сиротка. Сиротам трудно жить, трудно… Эй, Янок, Ранко!

Цыганка обернулась и постучала по стенке фургона, подзывая к себе кого-то.

Пэт и глазом не успела моргнуть, как изнутри показались две чумазые мордочки, с любопытством уставившиеся на нее.

— Смотри, принцесса! — сказал один.

— Нет, королевна! — воскликнул второй.

— Мальчики! — с упреком произнесла цыганка и добавила несколько слов на певучем и громком языке.

— Ай, тетя Гало! — Мальчишки были ненамного младше Пэт, лет двенадцати-тринадцати, но ростом сильно отличались от нее: маленькие, юркие и тощие, похожие на индусов, но более подвижные и иначе одеты. — Мы не дразним ее, мы рады ее видеть, — проговорил один.

— А чего она такая серьезная? — поинтересовался второй и неожиданно так по-взрослому оглядел девушку, что Пэт порадовалась отсутствию кошелька и украшений.

— Знакомиться пришла, — пояснила тетя Гало и обратилась уже к Патриции: — Только у нас сегодня нет никого. Влад, глава рода, уехал на ярмарку вместе со всеми взрослыми. Лагерь караулить лишь я осталась, да мальчишки вот со мной. Наказанные за проделки.