В неге светлых чувств - Дэни Коллинз Страница 26

Пиа даже не знала, с чего начать, чтобы стать эмоционально привлекательной. Какие бы хорошие качества она в себе ни развивала, она никогда не вызывала у своих родителей ни малейшего проявления любви. Ее племянница и племянники любили ее, что было похоже на чудо, но Пиа не обольщалась на их счет: она понимала, что дети будут любить любого, кто подарил им игрушку, и забудут его сразу же, как их внимание переключится на что-то другое.

Что касается Анжело, она делилась с ним больше, чем с кем-либо в своей жизни. Кто хотел бы жену, которая пытается не расплакаться, потому что день ее свадьбы кажется слишком большим испытанием?

Настал момент, и ее отец появился, чтобы сопровождать ее в церковь. Он выглядел безупречным и красивым и вежливо сказал ей:

- Пиа, ты прекрасно выглядишь.

Пиа ждала еще одну мучительную секунду, надеясь на что-то… Может быть, он произнесет эту классическую фразу о том, что он не хочет ее потерять? Что он гордится ею? Что он простил ее за то, что она забеременела и выходит замуж не за того мужчину?

- Ты готова?

Желание плакать усилилось. Она еле сдерживала слезы.

Невозможно заставить себя любить; она знала это. Она также знала, что отсутствие любви делает ожидание ее еще более болезненным. Она не могла поверить, что Анжело мог влюбиться в нее. Так ей придется страдать от этой боли до конца своей жизни. Она проглотила слезы и подала отцу руку.

Музыка изменилась, и гости встали и повернулись ко входу в церковь. Отец шел достаточно быстро. Она хотела схватить его за руку покрепче, но заставила себя приноровиться к темпу, который он задал, улыбнуться и дышать.

Ее взгляд остановился на Анжело, когда она подошла к нему. Он скользнул взглядом по ее букету, и она практически услышала его голос в своей голове: «Планшет вместо букета».

Спазм в горле исчез, ей вдруг стало весело. Она уже не обращала внимания на собравшихся, и в этой церкви никого не было, кроме них двоих, когда она остановилась перед ним.

Ей повезло, так повезло, что она встретила его! К счастью, у них есть страсть друг к другу, а у их ребенка будут преданные и любящие родители. Это было все, что ей действительно нужно. Так и должно быть, потому что это было все, что у них было.

Их особый день прошел под водопадом из риса и лепестков роз. Но Анжело чувствовал себя обманщиком.

Его первое увлечение Пиа было именно приятной встречей, свободной от тайных намерений и наполненной страстью. По крайней мере, он был свободен от скрытых мотивов.

Затем, когда ее беременность заставила их заключить помолвку, его не волновало, какой шум может вызвать его появление в ее жизни. Ему даже нравилось будоражить это застоявшееся аристократическое болото.

Его это не волновало, потому что он не любил. Теперь он понимал, чего ей стоило его присутствие в ее жизни. Он был уверен, что не позволил бы Дариусу приблизиться к ней, если бы мог избежать этого.

Он пытался забыть тот вечер, даже когда воспоминания о нем всплывали в его памяти - подслушивание у двери, слова Дариуса о том, что Анжело никогда не будет ни чем иным, как ублюдком и вором.

Откровение Пиа о том, что она прошла через это испытание ради него, потрясло Анжело. Да, их конечной целью была лучшая жизнь для их ребенка, но он мог отправить ее и ребенка в Америку и пропустить всю эту ерунду, если бы им пришлось. Он был готов покинуть Европу в тот же вечер. Его ничего здесь не держало, и он не был сентиментально привязан к месту рождения. Он жил на острове в Средиземном море, потому что климат подходил ему.

У Пиа, самого настоящего повернутого на науке интроверта, был внутренний стержень. И именно он придавал ей силы. На вечеринке, когда они столкнулись с Дариусом, она оставалась до полуночи, хотя Анжело был готов сразу же уйти. Она сжимала его руку в своей руке, водила его за собой по залу и общалась с людьми, заставляя их верить в их отношения.

Его старый мир рушился и на его месте возникал новый. Но ярость и стыд не проходили. Он все больше убеждался в том, что марает чистую душу или даже две чистые души грязью своего происхождения.

Той ночью он лег спать, убежденный, что ему следует порвать с ней. Конечно, он занялся с ней любовью на следующее утро, прежде чем они проснулись. Он не мог противостоять ее нежному запаху и теплым ласковым рукам.

Попытка уйти от нее после этого была бы верхом бездушия. В любом случае он не мог заставить себя сделать это. Каждый раз, когда он пытался установить какие-то границы между ними, она делала или говорила что-то, что он находил очаровательным обезоруживающим, или обнаруживала свою уязвимость, которая вызывала в нем инстинкт защитника.

Он становился по-своему зависимым от нее, что тоже беспокоило его. Она ему нравилась. Она могла рассмешить его и заставила чувствовать себя сильным и необходимым. Она заставила его поверить, что он прекрасный человек, что не соответствовало действительности.

Его ладони вспотели, когда она к нему шла по проходу церкви. Ему было тяжело, ведь он понимал, что связывает ее имя с позором.

Но ему было нужно, чтобы она была рядом с ним. Всегда.

Голос совести продолжал мучить его до тех пор, пока их не объявили мужем и женой. И даже тогда ему пришлось задаться вопросом, сколько времени понадобится ее блестящему уму, чтобы понять, что она совершила ужасную ошибку.