Обними - Хельга Петерсон Страница 26

Она забыла? Просто забыла про свой очень-важный-спор?

— Я писал.

Теперь брови выгнулись.

— Правда?

— Да.

Она не сделала попытку подняться. Прямо так сунула руку в карман пальто, вытянула оттуда мобильник. Длинные пальцы с коричневым лаком на ногтях застучали по экрану. Мэтт снова прокрутил тюбик. Коричневый лак, приглушенный цвет помады, ничего яркого и кричащего. Её индийская душа не требует золота и пёстрых тряпок?

— Чёрт, правда, — снова пронеслось по этажу. Амрита вскинула голову и заглянула Мэтту в глаза. — Простите. Спасибо, что пришли.

Вот так. Значит, прогулка под дождём была не зря. Только почему они до сих пор сидят на корточках под дверью, непонятно.

— Что-то потеряли?

— Ключ.

Мэтт опустил взгляд на кучу вещей на полу. Под блокнотом поблёскивал продолговатый кусок металла, не то чтобы совсем незаметный с любого ракурса. Что-то не так сегодня с сосредоточенностью Амриты. Вспышки на солнце, может быть. Мэтт протянул руку и выудил ключ из-под блокнота. Зажал двумя пальцами. Карие глаза перевели взгляд туда.

— Спасибо, — выронила девушка, выставила два пальца и отобрала ключ.

Спрятала в кулаке. Тут же сгребла в охапку сразу несколько предметов с пола и забросила в сумку. Потянулась за второй партией. Все вещи вернулись на место, однако про помаду Амрита успела забыть. Мэтт зажал в двух пальцах и её и вытянул вперед. Девушка замерла на долю секунды. Губы «Сливовый нюд» разомкнулись, вероятно, чтобы выпалить очередное «спасибо», но она тут же захлопнула их, очевидно, осознав некоторую… странность своего поведения. Вместо этого она забросила помаду в сумку к остальным вещам и резко встала.

Мэтт последовал её примеру. Она вставила ключ в замок, открыла дверь и вошла в тёмную квартиру. Свет, электрорадиатор, сумку на вешалку, пальто туда же. Как обычно.

Поддерживая молчание, Мэтт расстегнул бомбер, вынул из кармана намокшую шапку и разложил на источнике тепла. Сейчас они снова пройдут в кухню, снова перебросятся парой ничего не значащих фраз и снова разойдутся на два часа. Вечер молчания можно считать открытым.

Но… что-то пошло не так.

Амрита, глядя куда-то перед собой пустым взглядом, согнулась и сняла с ноги чёрную матовую туфлю. Мэтт задержал руку на радиаторе и затих. Туфля неаккуратно встала на пол, девушка взялась за вторую. Лодочка номер два встала рядом с первой.

Пальцы начало жечь от горячих металлических пластин, но Мэтт не пошевелился.

Невероятно. У неё случилась перезагрузка процессора? Что она делает?

Однако Амрита на него не смотрела вообще. Она взялась за пуговицу жакета, расстегнула, молча развернулась и ушла… в одну из дверей квартиры.

Не в кухню. Впервые не в кухню.

— Амрита? — Мэтт сбросил куртку с плеч и швырнул на вешалку. Остался стоять в футболке.

Взгляд замер на приоткрытом чёрном проёме. Ответа не последовало. Из незнакомой комнаты раздался тихий шорох, единственный признак жизни. Алгоритм нарушился еще на туфлях, но сейчас он сбился окончательно. Мэтт взъерошил волосы и бесцельно посмотрел по сторонам. Скрестил руки на груди.

— Амрита, что вы делаете?

В ответ на это чёрный проём немного расширился. Из него выступила нога, одетая в бежевые мягкие штаны и вязаный носок. За ней появилось всё тело. В свитере. В том самом. Светлом, вязаном, укутавшем стройную фигуру до середины бедра. Волосы цвета тёмного шоколада теперь были рассыпаны по плечам тяжелыми волнами.

Мэтт моргнул. Прошел взглядом по женской фигуре от носков до вязаной горловины и вернулся к носкам. Кто эта уютная вязаная плюшка, и куда она дела Амриту? С безжизненным выражением лица она прошла мимо, шагнула в гостиную, вяло хлопнув по выключателю. И скрылась из виду. Заработал телевизор, а Мэтт всё так же продолжил стоять на пороге.

Это не нормально.

Нет, не то, что он остался на пороге и про него будто забыли. Такое могло бы случиться, даже если бы по полу всё еще стучали каблуки, а бёдра в тесных брюках деловито виляли, пока их хозяйка включает чайник и сыплет в чашку концентрат имбиря. Но каблуки не стучали, бёдра не виляли, а в кухне стояла темнота. Амрита не пошла туда даже чтобы устроить тропики.

Мэтт сдвинул брови и без стеснения шагнул к проёму гостиной. Остановился возле откоса. Неважно, что его не пригласили.

Комната оказалась просторной, такой же светлой, как кухня, с диваном, толстым ковром, несколькими полупустыми полками и телевизором на стене. Примерно так выглядят гостиные в каталогах мебели. Радиатор с горящим индикатором возле дивана такой же посторонний в этой стерильной комнате, как и его брат в кухне.

Амрита забилась в угол дивана, поджав под себя «вязаные» ноги и привалившись к подлокотнику. Ладонь, наполовину спрятанная рукавом свитера, водила по губам. На экране Джеррод и Бренди отвоевывали бокс, набитый подержанными вещами, но карие глаза Амриты не следили за ходом торгов. Зрачки не двигались. Они смотрели в одну точку.

Это перестало быть даже забавным.

Где сарказм? Где ироничное вскидывание бровей? Где чай? В ней выключили… всё. Выключили колкость, острые взгляды, резкость жестов. Уверенность в себе и прямую спину тоже. Девушка на диване казалась пустой. Без стального стержня, проходящего от пяток до самой макушки тёмной головы.

Мэтт развернулся и вышел из светлой комнаты.

Ему никогда не было свойственно особое любопытство, однако чувства, которые возникли от этого зрелища сложно так назвать. И сочувствием тоже сложно. Какая-то неясная смесь, когда просто на уровне интуиции понимаешь, что так быть не должно. Он влетел в кухню, включил чайник, вытянулся и достал из навесного шкафа знакомую банку. Перевернул на сушилке две чистые кружки и всыпал в каждую по щепотке. Хлопнул по электрорадиатору.

Она же захочет зайти сюда рано или поздно, а значит ей нужно тепло. Аксиома.

Мэтт привалился боком к столешнице и принялся ждать.

Вернувшись в гостиную с двумя чашками, он застал всё ту же картину. Ситуация не изменилась. Чай дымился в кружках, имбирный пар вырывался вверх и распространял запах вокруг. Профиль Амриты не повернулся. Взгляд остался пустым. Ну, по крайней мере ничего важного за время отсутствия Мэтт не упустил. Он подошел к дивану, к тому его краю, где в углу устроилась вязаная статуя, остановился напротив и загородил собой экран.

Пусть оживёт. Пусть проснётся хоть как-то…

— Мэттью… — девушка заметно вздрогнула. Тёмные ресницы взметнулись и карие глаза заглянули в его лицо. Секунда, и взгляд приобрёл осмысленность.

Наконец-то. Мэтт протянул чашку. Шоколадный взгляд переместился на белый фарфор, брови дёрнулись в немом удивлении. Она же вообще о нём забыла! Не наигранно, не напоказ, просто забыла. Руки в свитере медленно поднялись, ладони обхватили чашку, пальцы на мгновение коснулись пальцев Мэтта. Кажется, она при этом снова вздрогнула.