Дикарка Жасмин - Бертрис Смолл Страница 26

Один поднос сменял другой. Вот целая стопа накидок, светящихся от белизны, на другом — гора сари из благородных тканей великолепных цветов, некоторые гладкие, другие — в золотую и серебряную полоску, украшенные рисунками. Принцессе поднесли редчайшие масла и благовония, в небольшом гипсовом сосуде — мехди — нарядную красную краску.

— Какова бы ни была традиция, я не стану мазать себя этой штукой, — твердо заявила Ясаман, рассмешив мать.

Следующим внесли поднос с фруктами: манго, бананами, кокосовыми орехами, грейпфрутами, с редкими апельсинами, а в середине — странный колючий фрукт с ростками листьев.

— А это что такое? — спросила Ясаман у слуги, держащего поднос. — Я никогда ничего подобного не видела.

— Он называется ананасом, милостивая госпожа.

— Его едят? Откуда он?

— Если его очистить, милостивая госпожа, откроется мякоть, сладкая и кисловатая одновременно. Я не знаю, где он растет, но мне говорили, что это редкое угощение.

— Однажды отец привез такой из путешествия, — сообщил Адали, который наблюдал вручение сашака. — Он произрастает в одной из земель в Южном море.

— Он вкусный? — заинтересовалась принцесса.

— Восхитительный.

Наконец появился последний поднос. В отличие от предшественников, он был нечистого золота, и на нем сидел угольно-черный котенок в изысканном бриллиантовом ошейнике. Черными были даже его усы, а глаза цвета прозрачного золотистого янтаря.

— О-о-о! — Ясаман задохнулась от восторга и схватила с подноса маленького зверька. Она нежно погладила его и была вознаграждена чуть слышным мурлыканьем. — Какой он красивый, мама Бегум! Чудесный подарок!

— Наверное, Фу-Фу будет очень ревновать, — заметила Ругайя. — Она ведь не привыкла, чтобы у тебя были другие кошки.

— Джин станет ей хорошим мужем, — ответила матери Ясаман.

— Это Джин? — рассмеялась Ругайя Бегум. — А ты уверена, что это кот?

— Чистая правда — это мужчина-кот, — нараспев произнес слуга, держащий поднос.

Котенок мяукнул, и лежащая в праздности на шелковой кушетке Фу-Фу пошевелилась. Крадучись, она направилась к ним. Ясаман поставила котенка на холодные изразцы пола. Словно не веря собственным глазам, фу-фу остановилась на полдороге и принялась рассматривать зверька. Котенок снова мяукнул — белая кошка выгнулась и зашипела. Неустрашимый котенок рванулся вперед и вцепился в нее когтями. Ошеломленная жирная киска от такого наскока перевернулась на спину, а проворный Джин вскочил на ее толстый живот, цепляясь за мех, поднялся к морде и прижался своим черным носом к ее изящному розовому носику.

— Аллах, помоги нам! — вскричала Ругайя Бегум, ожидая, что избалованная Фу-Фу набросится на храброго котенка 1 убьет его. Но, к их изумлению, ярко-зеленые глаза кошки совершенно затуманились, она подняла голову и принялась его энергично вылизывать. Джин громко замурлыкал. С минуту или две он переносил обожание кошки, а потом подтянулся еще выше и стал сосать ее ухо.

— Они полюбили друг друга! — восхищенно завизжала Ясаман. — Я думаю, это очень хорошее предзнаменование для моего замужества. Как ты считаешь, мама Бегум? — Потом посмотрела на слугу, принесшего котенка. — А принц красив? — застенчиво спросила она.

— Очень, госпожа принцесса, — с улыбкой ответил он.

— А почему я не могу увидеть принца Ямала до нашей женитьбы, мама Бегум? Ведь ты знала папу еще до свадьбы, даже говорила с ним. А я хочу только посмотреть на него.

— Мы с твоим отцом были двоюродными братом и сестрой, вместе росли, Ясаман, — в сотый раз объяснила Ругайя Бегум дочери, пока Адали выпроваживал из комнаты чужих слуг. Управитель не хотел, чтобы они задержались дольше, чем это было необходимо. Не хватало, чтобы они разнесли глупые слухи. — В этом нет никакой необходимости, это даже не правильно, чтобы вы с принцем Ямалом встретились до того, как завершится свадебная церемония.

— А когда это будет? — От возбуждения ее сердце забилось чаще, краска бросилась в лицо.

— Сначала нужно согласовать Мехр, а потом кази может представить Никах, — ответила Ругайя Бегум.

— Но зачем нужен Мехр? Ведь Ямал-хан не сможет со мной развестись. Я — Ясаман Кама Бегум, дочь Великого Могола. Если он разведется со мной, это будет означать предательство.

— А что, если вы не сможете с ним вместе жить, моя девочка? Это маловероятно, но такое случается. Отец не захочет, чтобы ты провела остаток жизни в бедности. Мехр — сумма, которую потребуется уплатить жениху, если ваш брак распадется. Величину определяет его положение и твое положение. Я думаю, Ямал-хану придется очень постараться, чтобы сделать тебя счастливой, иначе его семья разорится на несколько поколений вперед. Так ислам защищает женщину от бессовестных мужей.

— Но я не исповедую ислам, — тихо возразила Ясаман. — Я следую велениям своей совести. В исламе много хорошего, так же как и в христианстве, религии Кандры, или в иудаизме. Я знаю учение Заратустры, Будды и Джайны. Мне нравится индийский обычай не вредить ничему живому. Но ни одна религия не увлекает меня. Кто может судить, что на самом деле истинно, кроме, быть может, самого Бога?

— Твой жених исламской веры, — напомнила дочери Ругайя Бегум. — И в этой вере он будет воспитывать сыновей.

— Но и я буду учить их тому, что поняла сама, — ответила Ясаман. — И в конце концов они, как и я, сделают свой выбор.

— Даже Салим предпочел ислам, несмотря на отца. А ведь его мать Иодх Баи — индуистка, — проговорила Ругайя и тут же пожалела об этом, потому что вовсе не хотела напоминать дочери о брате.

— Кстати, а где мой брат? — тут же подхватила девушка. — Я не видела его два дня с тех пор, как ты, папа и он посоветовали мне согласиться на этот брак.

Женщина вздохнула:

— Брат по поручению отца уехал на юг, в Мевар, по делам империи.

— И не вернется к моей свадьбе? — Лицо девушки выражало и возмущение, и разочарование.

Ругайя Бегум решила с ней не спорить.

— Кому-то нужно было ехать в Мевар: или Салиму, или отцу. Я знаю, как вы с братом цените друг друга, но ведь и отец тебя любит. Разве ты можешь отказать старому человеку в удовольствии увидеть, как выходит замуж его младшая дочь? Салим это понял.

Но Салим не понимал, и Ругайя Бегум об этом не знала.

— Что происходит? — возмущался он, близкий к тому, чтобы открыто показать свой гнев и непокорность. — Ясаман внезапно выдают замуж, и в это самое время я должен ехать, — жаловался он отцу и тетке. — Чтобы это все устроить, вы нарушаете собственные законы. Почему мне нельзя остаться на свадьбу сестры? Разве день или два что-нибудь решают?

— Решают, — неумолимо отвечал Акбар. — В Меваре беспорядки. Ты должен ехать, Шайкхо Баба, и предотвратить их распространение. Сам знаешь, сколько хлопот мне доставляет Мевар. Как бы ты сам поступил, если бы сидел на моем троне? Отложил бы развлечения, чтобы выполнить долг перед Индией и империей?