Артур, Луи и Адель - Дана Делон Страница 26

– Папи… – начинаю я и нервно сжимаю кисти.

– Подожди, Адель, – перебивает меня брат, – это отличный способ выйти из дома без лишних вопросов, – и тут же обращается к деду: – Папи, мы пойдем с тобой, а после просмотра всех шедевров нам с Адель кое-что надо уладить. Ты же не против?

Августин делает вид, что задумался.

– То есть ты просишь старика прикрыть вас двоих перед родителями?

Марсель хмыкает:

– Именно!

– Но разве можно врать собственным папе и маме? Немыслимо! – восклицает он, и я слышу веселье в его голосе. – Но вам повезло: они не мои родители, так что дело в шляпе.

Марсель в очередной раз заговорщически мне подмигивает. Они с дедушкой явно не впервые что-то такое проворачивают.

– Ну что же, тогда я готова посетить эту выставку, – честно признаюсь я и довольно добавляю: – А ты классный, папи.

– Совсем не зануда, да? – Румяное лицо и усы расплываются в широкой улыбке.

* * *

Я не знаю, как люди одеваются в гости, но решаю особо не наряжаться. Из того, что я поняла, никакой выставки не будет, мы лишь навестим старого друга нашего папи. Выглянув в окно, я констатирую, что там довольно холодно. Поэтому мой выбор падает на джинсы и ярко-малиновый свитер. Марсель выглядит более официально в рубашке и джемпере.

– Может, мне стоит переодеться?

– Зачем? Это же Августин…

– А он правда коллекционирует картины?

Марсель кивает:

– Он заядлый ценитель искусства, вся его квартира полна разнообразного хлама ценой в несколько тысяч евро.

* * *

Я и представить не могла, насколько Марсель прав. Как только мы переступаем порог квартиры, я теряюсь от количества разнообразных вещиц. Ощущение, будто время здесь остановилось. Никогда ранее я не видела ничего подобного, но в этом скрыт особый шарм. Будто мы попали в некую сказочную квартиру. Не знаю, может, все эти безделушки стоят в каком-то правильном порядке, но с виду все выглядит довольно хаотично. На антикварных комодах, столах и шкафах нет ни одного свободного миллиметра, статуэтки различных форм, шкатулки, подсвечники, рамки, часы – всего полно в невероятном количестве. Стены квартиры точно так же заполнены, картины висят на них с расстоянием в сантиметр.

– Как здесь можно что-то разглядеть? – шепчу я Марселю, и он пожимает плечами:

– Гобсек.

– Кто?

– Это у Бальзака был такой персонаж, они с Августином похожи в своей страсти скопления, накопления. – Братец неловко жестикулирует руками. – В общем, тоже коллекционер!

– Ростовщик, что ли? – припоминая, интересуюсь я. Моя память, конечно, очень странная штука. Я не помню, что было со мной год назад, однако воспоминания о незначительных вещах порой всплывают в памяти.

Из зеленого велюрового кресла встает пожилой мужчина.

– А вот профессиями мы с Гобсеком абсолютно не похожи, – с улыбкой говорит он и чинно кланяется. – Добро пожаловать, мои дорогие друзья, бесконечно рад вас видеть!

И тут же раздается звонкий девичий голос:

– Марсель! – после чего следует громкий топот.

Что же, Марсель даже несколько преуменьшил размеры Сесиль. Я никогда в жизни не видела девушки выше и шире. Но, к удивлению, она не выглядит пугающей, у нее добродушное, миловидное лицо, глаза зеленые, как весенняя трава, волосы длинные, русые, на щеках мелькают ямочки, а на маленьком вздернутом носике россыпь легких веснушек.

– Адель! Как же я рада тебя видеть! – Она бросается на меня с объятиями, и я думаю, что дедушка и братец могли бы предупредить, что я знакома с этим милейшим бегемотиком.

Я неловко обнимаю ее в ответ и стараюсь мило улыбнуться. Уверена, весь мой ошарашенный вид кричит: «Я не знаю, кто ты!»

– В холодильнике есть пирожные, специально для тебя купила клубничные тартинки. Пойдемте, пойдемте в столовую! – суетится Сесиль, не задавая никаких вопросов, а я все жду, когда она воскликнет на всю квартиру: «Ты меня совсем не помнишь?» Но она будто специально делает вид, что все нормально, и, если честно, за это я ей премного благодарна.

Мы проходим в огромную столовую, здесь точно так же полно мебели и разнообразных штучек. Над большим мраморным камином висит огромное зеркало в золотой инкрустированной раме. Рядом стоит настоящий виниловый проигрыватель старых времен.

– Выбери пластинку, – говорит дедушка, жестом указывая мне на комод, – часть лежит там, часть найдешь в соседней комнате.

Из любопытства я приоткрываю первый ящик и теряюсь от изобилия. Нахожу пластинку Beatles, тот самый знаменитый альбом с фотографией на дорожной зебре. Вот это да!

– Я приготовила чай и кофе, садитесь, пока не остыло!

Так и не включив музыку, я кладу пластинку на место и занимаю место за круглым столиком из темного дерева, покрытым сверху нежно-розовой скатертью.

– Как ты, Марсель? Как там в Итоне, не скучно без девочек? – шутя спрашивает Августин, и Марсель ухмыляется:

– Очень! Именно поэтому я вернулся в Париж. Поступил в Лицей Генриха Пятого.

Августин выглядит ошарашенным, а Сесиль весело улыбается:

– Давно пора! Человек не может правильно развиваться, не контактируя с противоположным полом изо дня в день!

Дедушка игриво заявляет:

– Не скажи! Зато они времени даром не теряли при виде девчонок! Сразу боевая позиция и наступление! Не пресытились, так сказать, общением!

Марсель качает головой, но на лице появляется ухмылка.

– Ты учился в школе для мальчиков? – решаю уточнить я.

За столом возникает пауза, но братишка быстро спасает ситуацию, небрежно пожимая плечами, и говорит:

– Да, но стоит отметить: все же англичане не зря славятся своими школами. Образование и дисциплина там, конечно, на уровне.

– Так же как снобизм и высокомерие! – вставляет Августин. – Нет, вы помните тот случай, когда на саммите «Большой двадцатки» они решили угостить всех английским вином? Вы только вдумайтесь, сколько претенциозности! И главное, сделали это специально! Подчеркнув тот факт, что на столах вина не из Бордо, а из английской провинции! Мать честная, есть на свете что-нибудь ужаснее английского вина?

Мы все смеемся, а дедушка подхватывает разговор:

– Зато как Жак Ширак красиво поставил их на место! Они решили задать провокационный вопрос и поинтересовались, как французу английское вино. На что он, не моргнув глазом, ответил: «Единственный вклад британцев в кулинарию – это коровье бешенство».

За столом опять слышится веселый смех, так и проходит наше чаепитие. Старики вспоминают президентов, которых мы не застали. Шутят над отношениями с Англией. Даже припоминают Столетнюю войну.