Скромница для хулигана - Илона Шикова Страница 26

Парень наливает в бокалы искрящуюся жидкость и предлагает выпить:

— За тебя, — раздается звон.

— И за тебя, — произношу негромко в ответ.

Разговариваем на нейтральные темы, но я все равно нервничаю. Антон пытается отвлечь, рассказывая смешные истории из прошлой жизни. Слушаю вполуха, так как даже не могу сосредоточиться и понять, о чем он ведет речь.

— Все в порядке? — парень берет меня за руку, сжимая мои заледеневшие пальцы в ладони.

— Не совсем, — тяжело вздыхаю, наслаждаясь его прикосновениями. — Боюсь очень, — честно признаюсь, а он улыбается в ответ.

— Если не готова, то давай не будем, я не настаиваю, — отставляет свой бокал в сторону, пододвигаясь ко мне. Берет мое лицо в свои руки, наклоняясь очень близко, и произносит прямо в губы: — Я люблю тебя, Анюта, — и целует. Сначала нежно и аккуратно, а после того, как расслабляюсь немного — настойчивее, одной рукой удерживая за шею, другой за талию.

А я отвечаю взаимностью. Верю каждому его слову — ему просто нельзя не поверить! Сердце колотится в бешенном ритме, а дыхание учащается. Если бы стояла, то ноги подкосились бы точно, а так только теснее прижимаюсь к парню.

Он аккуратно укладывает меня на диван, продолжая целовать и нежно касаться спины рукой, аккуратно дотрагиваясь до кожи. Плавно движется по позвоночнику вверх, расстегивая застежку бюстгальтера, после чего прерывает наш поцелуй, медленно снимая с меня сначала кофточку, затем верхнюю часть нижнего белья.

Несколько секунд смотрит на мое тело, а я начинаю дрожать то ли от нервного перенапряжения, то ли от переизбытка эмоций. Наверное, я покраснела, но, слава Богу, Антон этого не видит. Тяну руку, чтобы прикрыть свою наготу, но он ловит ее своей большой ладонью, переплетая наши пальцы.

— Не надо, Анют, — поднимает мою руку к лицу и целует, снова вгоняя меня в краску. — Давно хотел на тебя посмотреть.

Снова припадает к моим губам в жарком поцелуе, и я расслабляюсь. Как же здорово находиться в его объятиях, ни за что не откажусь!

Его губы начинают плавно двигаться к шее, затем опускаясь на ключицу и живот, оставляя на теле дорожку из поцелуев, которая уже горит вовсю. Я еще немного стесняюсь, особенно когда парень снимает с меня джинсы, оставляя лишь бикини. Пытаюсь прикрыться, но он снова ловит мои руки, уводя их в сторону. Проводит пальцами по внутренней стороне бедра, заставляя меня снова и снова дрожать, большим пальцем подхватывая край трусиков и медленно спуская их вниз.

— Не хочешь меня тоже раздеть? — приближает свое лицо к моему, пристально глядя в глаза, когда я лежу под ним, в чем мать родила. Даже в полутемной комнате вижу, как пляшут черти в его зрачках. А свет от огня свечей придает его взгляду какой-то таинственности. По-моему, я перечитала любовных романов, что мне уже черти и магия мерещатся кругом.

Начинаю медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, но пальцы не слушаются. Антон усмехается, наблюдая за моими неумелыми действиями. Кое-как справляюсь с пуговицами, выправляя рубашку из брюк и снимая ее.

Тело у него красивое, видно, что парень следит за собой. Натренированное и подкачанное — я такое только в журнале видела. Ни капли жира, одни мышцы, по которым аккуратно провожу рукой. Антон напрягается под моими прикосновениями, но руку не убирает.

Двигаюсь по животу вниз, доходя до преграды в виде ремня. Теперь уже обеими руками пытаюсь его расстегнуть, но пальцы не слушаются. Какой же растяпой я выгляжу в его глазах, аж самой стыдно!

Антон помогает мне, одним коротким движением умело расстегивая пряжку. Стягиваю с него брюки вместе с боксерами, боясь посмотреть вниз и отводя взгляд. Парень снова усмехается, но не пытается на меня надавить.

Слышу звук разрываемой фольги, и понимаю, какая я дурочка. Почему сама не подумала и не спросила о средствах предохранения? Слава Богу, у него есть опыт, и он позаботился.

— Расслабься, малышка, — слышу шепот на ушко, после чего горячее дыхание опаляет мне кожу. — Больно будет только в самом начале.

Пытаюсь не думать ни о чем, кроме парня, находящегося рядом. Очень боюсь, что ему не понравится…

* * *

Наши дни…

— Что-то еще будете? — слышу женский голос и понимаю, что погрузилась в воспоминания с головой, забыв о реальных проблемах.

— Э-ээ, нет, — отвечаю честно, а после встаю и негромко спрашиваю: — А где у вас туалет?

Девушка кивает в сторону двери, которая находится справа от барной стойки. Охранник следует за мной, но я даже не обращаю на него внимания.

Умываюсь, приходя в себя и прогоняя остатки непрошенных воспоминаний. Как лежали потом, обнявшись, а утром чуть не проспали в школу. Антон пообещал мне тогда, что останется учиться здесь. Потому что очень хочет, чтобы мы были вместе. Как же я обрадовалась! Несколько раз его поцеловала, сказала, что тоже очень его люблю, и никто мне кроме него не нужен. А парень улыбался, обнимая рукой за талию.

Выхожу из комнаты и наблюдаю спину охранника. До коридора, где скрылся Антон с Мишкой, несколько шагов, и я бесшумно двигаюсь в сторону открытой двери. Не знаю почему, но не хочу, чтобы меня заметили.

В коридоре всего четыре двери, и только одна из них, дальняя по правой стороне, приоткрыта, и оттуда слышатся мужские голоса, на звук которых я иду.

— И что теперь делать? — произносит Мишка как-то неуверенно.

— Пока временно всё приостанавливаем, — строгий тон Антона. — Надо разобраться, что за хрень происходит вокруг.

— Но Игнат… — начинает мой друг.

— С Игнатом я сам разберусь, — резко перебивает Антон. — Позже встретимся и все решим. Твоя задача за клубом следить, так как у меня сейчас на это не будет времени.

Появляюсь в дверном проеме, и Антон при виде меня улыбается.

— Но я… — снова начинает Миша, но видя, как я захожу в кабинет, замолкает. Смотрит внимательно, не отводя глаз. Ни улыбки, ни тени каких-то дружеских чувств, один пристальный взгляд. Который прожигает насквозь.

— Свободен, — командует Антон, наблюдая за реакцией друга, вставая и подходя ко мне.

Мой друг хмурится, но молча выходит из кабинета.

— Мне нужно еще пару часов, чтобы закончить с делами, — говорит Антон, подводя меня к дивану.

— Я могу поехать домой, — отвечаю спокойно, пожимая плечами. — Чтобы тебе не мешать.

— Ты мне не мешаешь, — как-то очень резко вырывается у него фраза. — И давай не будем старую песню о главном начинать. Пока во всем не разберемся, ты живешь у меня. И находишься под моим пристальным наблюдением двадцать четыре часа. Это, — поднимает руку, чтобы остановить мой порыв возразить, — не обсуждается.

— Тогда мне надо хотя бы вещи забрать из квартиры. Я же не могу ходить постоянно в одном и том же.