Мансарда для влюбленных - Алина Кускова Страница 26

– Здесь, – усмехнулся тот, – я всегда работаю. Сейчас делаю наброски, но смотреть еще не на что.

Теперь, в свою очередь, усмехнулась Муза. Все, что ей требовалось, она уже увидела. Оставалось действовать напролом. Она скинула блузку и подошла к Дмитрию.

– Соскучился? – нежно прошептала Муза ему на ухо, обнимая за шею.

– В некотором роде, – растерялся тот, – да. Хотя я был так занят… Давай поговорим об этом потом.

Он аккуратно снял ее руки со своей шеи, чмокнул Музу в щеку.

– Располагайся, я приготовлю что-нибудь перекусить, – и вышел из комнаты.

– М-да, – процедила Муза, глядя на закрытую дверь, – дело принимает серьезный оборот. Раньше от меня он так быстро не отказывался. Если это та девчонка, – она сощурила глаза, – то победа останется за мной. Но если это та, о которой я ничего не знаю? Нужно задержаться на неделю. Жаль, что я так мало набрала тряпок! Впрочем, Баланчину они всегда не нравились. Он предпочитает естественную, оголенную натуру. И я ему ее предоставлю. – Она разделась и подошла к зеркалу.

Муза осталась довольна ухоженным телом, приводящим в восторг не только художника.

– А если все это слишком серьезно? – спросила она у своего отражения.

Оно нахмурило тонкие ниточки бровей.

– Никаких «если». Нужно верить и добиваться. Я это умею. Баланчину не устоять.

– А она красивая, – произнесла Ольга, задумчиво глядя на дом художника.

– Да, – согласился Антон, – весьма привлекательная особа. Только вот красота – понятие относительное…

– Ой, – улыбнулась Оля, которой почему-то захотелось заплакать, но она сдержалась, – знаю, знаю. Внешность ничего не значит, главное, чтобы человек был хороший, чтобы душа у него была светлая. Вы так только говорите, а сами предпочитаете блуждать в потемках душ красавиц. Вот, представь, Антон Николаевич, меня горбатой и кривой. Полюбил бы ты такую за чистую, светлую душу?

– Представил, – мрачно сказал Антон, – горбатую и кривую.

– И? – не терпелось узнать Оле.

– Но этой горбуньей была бы ты, – рассудительно ответил Антон.

– Кривая, косая, хромоногая…

– Нет, – он притянул ее за талию к себе, – о косых и хромоногих мы не договаривались!

– И все-таки? – Оля не стала отстраняться и серьезно поглядела на философа.

– Полюбил бы, – решительно сказал он и сам отпустил девушку.

– Тогда ты исключение из правил. – Оля почувствовала неловкость, слишком серьезно он ответил.

Впрочем, она тоже спрашивала серьезно.

– Му-му-му! – завопили одновременно Марфушка с Анжелкой.

– Му-муравьева! Куда ты подевалась?! Есть дело, не терпящее отлагательств!

– Мне пора, – бросила Оля студенту и открыла ворота для Марфушки, в калитку та из-за своих габаритов не помещалась.

– Зайду, когда жара спадет, – сказал Антон, уныло глядя на корову.

– Возможно, я составлю тебе компанию… – опрометчиво пообещала Оля и добавила: – Если успею сделать дело, не терпящее отлагательств.

Земляникин обрадовался и погнал двух телок дальше. Если Ольга жила беззаботной деревенской жизнью, позволяя себе лишь немного, совсем чуточку, влюбляться, то у Анжелки существование в Малых Чернушках превратилось в детектив с погонями, сокрытием главного действующего героя и опасной, на грани пистолетного выстрела, самоотверженной любовью. Эта самоотверженность толкала Анжелку на безумные поступки.

– Пойдем, поглядим, что делают мафиози у Туескова! – Ее взволнованное лицо дергалось.

– У тебя нервный тик, – обомлела подруга, – Анжелка, так нельзя! Ты угробишь себя.

– Зато я не дам им угробить Маришку! – заявила та и нырнула в кусты малины. – Ну же, – оттуда показалась ее возмущенная физиономия, – скорее! Пройдем огородами.

Оля вздохнула, огляделась по сторонам и нырнула следом за подругой. А что оставалось делать? Бросать ее на произвол мафиози? А так лишние две руки не помешают. Она сжала кулаки. Не бог весть какое, но все-таки оборонительное приспособление. Хлипкое на вид, зато костлявое. Уж как она врежет этим мафиозникам… Дух авантюризма заразен, он перебрался к ней от Анжелки.

А если старая соседская грымза ошиблась? И эти двое никакие не мафиози. Просто не «русо туристо», приехавшие в глубинку для того, чтобы насладиться среднеевропейской природой и добродушным, хлебосольным народом, ее населяющим. Вот ей же, Ольге Муравьевой, нравится в этой деревне.

Пробираясь через соседскую капусту, прячась за пугало и тонкие стволы яблонь, Оля вздыхала. Ей нравится в деревне. Случилось невозможное. Она уже не спешит отсюда уехать. Сейчас, когда приехала Муза, ей очень хочется задержаться. Зачем? Да просто так. Ей нравится среднеевропейская природа и добродушные, хлебосольные люди, ее населяющие. И это она не о Баланчине! Пусть даже не мечтает. Вот, к примеру, Туесков хлебосольный…

– Сволочь Туесков! Катастрофа, – прошипела Анжелка, подбираясь к его дому на опасное расстояние. – Ни одного кустика ни выращивает! Кругом картофельные поля, будто целыми днями он ест одну картошку. Нас видно издали. – Анжела оборвала картофельную ботву и прикрылась ею. – А так?!

– Впечатляет, – кивнула Оля, глядя на ее желтый полосатый топик, – наводит на мысль о том, что на картофельном поле завелся здоровый колорадский жук, отзывающийся на кличку «Камушкина».

– А что предлагаешь? – Анжела кинулась на грядки и занялась марш-броском.

Оля, пригнувшись, пошла рядом с нею.

– Предлагаю открыто и прямо подойти к Туескову и поинтересоваться его делами и делами его постояльцев. Мы-то ни от кого не скрываемся. Или фоторобот твоей физиономии, как невесты гангстера, уже развешен по всей Сицилии?!

– Очень смешно, – процедила Анжела и поднялась. – Ладно, пойдем к итальянцам с открытым забралом, только разговаривать с ними станешь ты. Меня может выдать голос. На имени «Марио» он может предательски дрогнуть. А еще я могу уронить водопад слез, если не сдержусь.

– Держись, подруга, – посоветовала ей Оля и первой подошла к окнам.

Во дворе, да и в доме, стояла гнетущая тишина. Из распахнутого окна спальни слышался громкий храп толстого, тихое посапывание тонкого и взвизгивающие переливы самого хозяина. Все спали. Никто не собирался точить длинные ножи и вспарывать Марио живот. Наоборот, судя по начатой, но недопитой бутыли с самогоном, стоящей во главе стола, праздник обещал затянуться на неопределенной количество времени. Вполне достаточное для того, чтобы помочь беглому итальянцу сбежать из Малых Чернушек и укрыться в Больших. Правда, таких поблизости не было. Зато была Анжелка, готовая бежать со своим гангстером куда угодно. Оля вздохнула, ее подруга снова влюбилась. Если это продлится дольше понедельника, то Анжелка точно сбежит. Раньше она бросала своих кавалеров в этот тяжелый день, а к пятнице знакомилась с новыми. До пятницы еще так далеко!