Секреты - Даниэла Стил Страница 25

Джек Адаме смерил жену подозрительным взглядом, когда, войдядомой, увидел огромные букеты цветов.

Наступила долгая пауза. Джейн смотрела на мужа. Все утро онав уме репетировала слова и вдруг не смогла вспомнить ни одного из них. Оназнала, что вообще надо сказать, но произнести это оказалось еще труднее, чемона думала.

— Я спрашиваю, от кого они?

Джейн никогда не получала цветов ни от кого, кроме него, нопоследние десять лет он не дарил ей их.

— Они от Лу.

— С какой стати? Ты ему сказала, чтобы он шел кудаподальше со своей ролью?

Она медленно покачала головой. Ничего более трудного ей неприходилось делать в жизни, но Джейн в глубине души также понимала, чтопоступает правильно. Все они будут после этого относиться к ней иначе: и Джек,и дети. Теперь они будут ее уважать. Джейн в этом не сомневалась. И, что ещеважнее, она будет уважать себя.

— Но сказала что-то в этом роде?

— Нет. Я сказала ему, что согласна.

— Что? Не понял.

У Джека был такой вид, словно он получил пощечину.

— Я сказала ему, что согласилась на роль… Голос у Джейнокреп.

— Я знаю, Джек, как ты к этому относишься… но это дляменя важно. Очень важно, правда.

С каждым произнесенным словом она все больше чувствоваласебя победительницей. Джек слушал ее и, казалось, не верил своим ушам.

— Ты помнишь, что я тебе говорил по этому поводу?

Они все еще стояли в небольшой прихожей, пропитаннойароматом цветов. От гневного взгляда мужа у Джейн перехватило дыхание.

— Ты помнишь, что я сказал; или Голливуд, или я.Помнишь?

Как всегда, он говорил с ней, как с глупеньким ребенком.

Джейн печально кивнула:

— Помню, но… Понимаешь, Джек, это другое. Это крупнаяроль в большом сериале. Джек перебил ее:

— Кто уговорил тебя согласиться?

— Никто, — ответила Джейн, грустно посмотрев нанего. — Меня взяли с улицы.

Это было не совсем так. Джейн знала, что когда-нибудь ейпридется рассказать ему и о роли в «Печалях», но пока время для таких признанийне пришло.

— Почему они позвонили? Потому что прослышали, что тыохотно даешь?

Джейн расплакалась и отвернулась от него.

— Не говори так, Джек… пожалуйста, разреши мнеработать.

Она устремила на мужа умоляющий взгляд, но Джек оттолкнул ееи прошел в гостиную, из которой виден был еще один громадный букет, стоящий встоловой. Затем он с гордым видом прошествовал в спальню, распахнул дверькладовки и, достав оттуда чемодан, бросил его на кровать. Джейн поспешила за ним:

— Джек, пожалуйста… пожалуйста, выслушай меня.

Она знала, что успокоить мужа может только отказ от роли, ноэто была бы слишком высокая цена за те немногие радости, которые Джек мог ейпредложить взамен.

— Пожалуйста…

Джейн стала всхлипывать, Джек — кричать на нее. Из своихкомнат выбежали девочки, чтобы посмотреть, что происходит.

— Ваша мать возвращается в Голливуд, чтобы спать спродюсерами и режиссерами, и я от нее ухожу, — орал Джек расплакавшимсядочерям. — Я ухожу от нее, потому что не хочу быть мужем голливудскойшлюхи!

И в то же время он требовал, чтобы она была шлюхой для него,в любое время дня и ночи, а она на протяжении двадцати лет терпела егооскорбления и грубость, потому что считала себя в долгу перед ним за прекрасныйдом, троих детей и респектабельную жизнь.

«Ну и пусть идет ко всем чертям!» — подумала Джейн и,захлопнув дверь, чтобы девочки не слышали, бледная как полотно произнесла:

— Не смей говорить такое! Я была тебе верна напротяжении двадцати лет и никогда тебе не изменяла. Никогда! Слышишь, Джек? Яхочу вернуться к своей профессии, ощутить хоть немного признания, уважения…реализовать себя, прежде чем состарюсь настолько, что меня уже ничто не будетинтересовать, а тебе останется только проводить меня в последний путь. Разве яочень много прошу? Разве это плохо?

Джек не соблаговолил ответить, он просто швырнул в чемоданохапку галстуков, рубашек, белья, теннисный костюм, две пары полуботинок,выгреб из шкафа свои костюмы, а затем снова распахнул дверь спальни и свыражением крайнего презрения обратился к супруге:

— Я позвоню моему адвокату. Раз ты будешь делатьсобственную карьеру, я тебе уже не нужен.

Таким образом, он перечеркнул двадцать лет их жизни, ихсовместной жизни, какой бы она ни была пустой. Но для него это ничего незначило. Девочки висли на нем, когда он шел по коридору, умоляли остаться.Александра даже попросила его взять ее с собой. Джек со злобным ехидствомобернулся к Джейн:

— Видишь, какого они о тебе мнения? Тоже не хотят житьсо шлюхой.

— Не смей меня так называть! Джейн приблизилась к мужу,но между ней и Джеком были девочки.

— Не подходи к папе!.. — крикнула Алекс. — Неподходи к нам! Я тебя ненавижу! Ненавижу!..

Джек хлопнул дверью и уехал. В следующую минуту обе девочкизакрылись в своих комнатах, и Джейн снова осталась одна, наедине со своимимыслями, разочарованиями и вереницей галстуков и носков, которые Джек рассыпалпо коридору. Подняв все это, она медленно вернулась в спальню, думая обо всем,что произошло: о его грубости, постоянных оскорблениях… Теперь он от нее ушел —из-за роли в «Манхэттене», а может, и не только из-за этого? Джейн задаваласебе вопрос: не искал ли он уже давно удобного предлога?

Девочки в тот вечер так и не вышли из своих комнат, хотяДжейн время от времени тихонько стучала в двери и уговаривала их открыть. Онаоставила им ужин в фольге в духовке и ушла к себе. Ей не с кем было поговорить,некому было позвонить, от дочерей тоже не приходилось ждать успокоения. Джейнпыталась понять, стоит ли то, что она делает, цены, которую приходится за этоплатить. Она уже подумывала позвонить Лу и отказаться от роли. Но имела же онаправо работать, в конце концов?

В тот вечер Джейн легла одетая и уснула, устав от рыданий ипоисков ответов на мучившие ее вопросы.