Возраст чувственности - Элизабет Бикон Страница 25

– Сначала да, но потом у меня стало хорошо получаться. Я стал замечать, что отряды, в которые я продавал товары, попадали в засады или уничтожались внезапным налетом. Когда занимаешься торговлей в армии, очень просто получить доступ к информации. Мне стало стыдно за каждый мешок кукурузы или кофе, за каждый ящик оливкового масла и вина, но в то же время доходы день за днем росли.

– Пока не узнали, что ты англичанин.

– Ты обвинял меня в театральности, а эти навыки мне тогда очень пригодились.

– У тебя дар, языки тебе всегда прекрасно давались, помню, как завидовал тебе, когда читал классиков. И все же кто-то узнал о тебе все, если они действительно охотились за тобой в лесу. Не могла ли тебя подвести маскировка?

– Возможно, они выбили один из моих псевдонимов, и Фуше сделал выводы.

– Но ты начал мстить прежде, чем он тебя предал?

– Она. Да, я влез в дом одного человека и выкрал письмо, при виде которого Бонапарт придет в бешенство.

– Это самый страшный и безрассудный поступок в твоей жизни. Разве ты не подумал, прежде чем отважиться на кражу?

– Ты не видел, что они сделали с Хебе ле Курте, – произнес Джеймс и отвернулся. Лицо его стало мрачным.

– Одна из твоих любовниц?

– Да, но потом все закончилось, и мы стали, прежде всего, хорошими друзьями. Когда люди Фуше закончили с Хебе, я перевез ее тело домой, чтобы похоронить, тогда даже мать ее не узнала. Сейчас эта несчастная женщина вынуждена оставаться в своей стране, и от меня зависит, удастся ли ей спастись и выжить.

Взгляд Люка стал таким напряженным, что Джеймс решил, что рассказал слишком многое. Впрочем, брат – единственный человек на свете, с которым он может об этом поговорить.

– Когда я понял, что опасность угрожает ребенку Хебе, я вышел из себя. Я хотел отомстить за смерть ее матери, но боялся, что могу сделать только хуже.

– Ты оставил ее с бабушкой?

– Я убеждал ее уехать, но она сказала, что слишком стара, чтобы покидать страну, в которой тогда царил хаос, и учить незнакомый язык. Но она позволила мне перевезти сюда внучку, хотя ей было больно с ней расставаться.

– Должно быть, ты любил ту женщину, раз ее кончина сделала тебя таким чувствительным.

– Мы поддерживали друг друга, когда земля уходила из-под ног у нас обоих. Я любил ее, но не так, как ты Хлою. Я ругал себя за то, что в руках тех, кто истязал Хебе, оказался не я, а ты знаешь, какой я эгоист по натуре.

– Не надо, Джеймс. Прошу, мы решили все наши проблемы, и не надо пытаться убедить себя и меня, что тебе все безразлично, я знаю, это не так.

– Полагаешь? Решив отомстить за Хебе, я подверг немало людей опасности, а они и так пострадали в той войне. Глупые стремления стерли все мои заслуги.

– Не кори себя, Джеймс. Ты сможешь уберечь дочь Хебе и спасти других детей. Ты ведь этим сейчас занимаешься? Защищаешь тех, кто не в силах защитить себя сам. Мы непременно выясним, кто покушался на тебя, и ты сможешь начать новую жизнь в Брекли. А я-то не мог понять, почему ты вдруг решил забраться в глухой угол. Что ж, это отличное место для бывшего шпиона и сирот, которых ты собрал за все это время.

– Откуда ты о них знаешь?

– Джеймс, я твой брат, мы выросли вместе. Несмотря на старания Памелы, я не испытываю к тебе ненависти и отлично знаю, что ты не способен пройти мимо человека, нуждающегося в помощи.

– Ладно, не будем об этом. Тот дом станет подходящим местом для нас, к тому же рядом нет любопытных соседей, в те места никто не заглядывает без нужды, поэтому никто не нарушит идиллию, если она, конечно, настанет.

– Может ли это послужить причиной покушения? – Люк посмотрел на брата с подозрением.

– Я чуть голову не сломал, размышляя, кому может быть интересно, где я и что собираюсь делать? Для кого могут представлять угрозу дети, оставшиеся без родителей?

– Возможно, для твоих врагов из тех, кто всегда был рядом.

– Здесь только Бовуд и его отец знают, кто я на самом деле, но они дали слово – сказали, что мне не о чем волноваться. Полученная от меня информация очень ценна, но вряд ли они говорили кому-то, что получают ее от меня. Только представь, что будет, если они признаются, что их агент Уинтерли? Да их засмеют!

– И все же кто-то знает.

– Верно, но что ему от меня нужно?

– Непонятно. Но он точно ничего не получил. Ты уверен, что с твоими сиротами все в порядке?

– О да, верь мне. Они с теми, кому я доверяю, и они понятия не имеют, кто я на самом деле.

– И сколько же детей ты взял под опеку?

– Моя работа делала женщин вдовами, а детей сиротами. Некоторые дети живут с родственниками, кто-то с приемными родителями. Но дочь Хебе и еще двое слишком малы, им нужна лишь хорошая няня и крыша над головой.

– Пока их не будет готов принять папа Уинтерли в Брекли?

– Или они будут готовы принять меня.

Сердце сжималось от страха, что он опять потерпит неудачу и не сможет обеспечить безопасное будущее трем малышам, которых война лишила семьи.