Магия Парижа - Барбара Картленд Страница 25

Услышав, кто пришел, Леонида явно удивилась.

Затем она поднялась навстречу гостю со своей неподражаемой грацией.

— Неужели это грозный брат Чарльза? — пленительным голосом спросила француженка. — Я всегда жаждала, мсье, познакомиться с вами.

— Теперь ваше желание исполнится, — ответил герцог, — поскольку мне нужна ваша помощь.

Леонида ахнула:

— Ваш брат опять в беде? Неужели Бишоффхейм не заплатил ему?

— Нет-нет, заплатил, — успокоил ее герцог.

— Тогда, пожалуйста, мсье, садитесь и расскажите обо всем, — предложила Леонида. — Я беспокоилась, вдруг что-то пойдет не так в самый последний момент.

Герцог удобно расположился на диване и скрестил ноги.

— Я весьма благодарен вам за такой интерес к Чарльзу. Насколько я понимаю, вы спасли его от возможной катастрофы!

— Я не могла представить себе, ваша светлость, что вам пришлось по вкусу заполучить в невестки дочь Бишоффхейма.

— Да, мне бы это совсем не понравилось, — подтвердил герцог, — и брат сказал, что именно вас я должен благодарить за его спасение.

— Я рада оказаться полезной, — промолвила Леонида с провокационной улыбкой и подвинулась чуть ближе к герцогу. — А теперь, что я могу сделать для вас?

— Это совсем не сложно, — заявил англичанин. — Я хочу услышать, как вы встретились с Евой Хиллингтон.

Леонида посмотрела на своего гостя, пытаясь прочитать его мысли. Затем сказала проницательно:

— Бы думаете, что Чарльз и Ева солгали вам? Но все действительно очень просто.

— Тогда, пожалуйста, расскажите мне правду, — попросил герцог.

— Сэр Ричард Хиллингтон, который был моим старым другом, во время сердечного приступа нечаянно уронил свою жемчужную запонку. После похорон его дочь пришла спросить меня, не здесь ли эта жемчужина.

— Запонка! — шепотом повторил герцог. — Так вот как вы познакомились!

— Пока Ева была здесь, — продолжила куртизанка, — прибыл ваш брат, только что узнавший о намерении банкира сделать его своим зятем.

Леонида вскинула руки в красноречивом жесте.

— И тут меня осенило! Герцог засмеялся:

— Конечно. Выдать Еву за невесту Чарльза — это была ваша затея. Не зря все говорят, что вы самая умная женщина в Париже.

— Мне нравится в это верить, — промолвила куртизанка, — а теперь расскажите, что случилось с вашим братом и, конечно, с Евой.

— Я отправил Чарльза обратно в Англию, и он просил меня сделать вам подарок. Одна из причин, почему я зашел, — это спросить, что мне купить, чего у вас еще нет.

Леонида засмеялась.

— На такой вопрос легко ответить, когда его задает англичанин.

Она выразительно посмотрела на герцога из-под ресниц, и он спросил:

— Ну? Так что же?

— Ну конечно, лошадь! — воскликнула куртизанка.

Герцог улыбнулся.

— Хорошо, у вас будет лошадь, которой вы сможете гордиться, и я договорюсь, чтобы ее доставили как можно скорее.

— Herd, monsieur, vous etes tres gentil , — сказала Леонида и придвинулась еще ближе, подставляя ему свои губы.

— Поблагодарите моего брата, когда в следующий раз увидите его, — откликнулся герцог. — Это его подарок, не мой.

Леонида была слишком опытной женщиной, чтобы не понять того, что крылось за его словами.

Она встала с дивана.

— Теперь прошу извинить меня, ваша светлость, но мне нужно лечь. Очень скоро ко мне придет гость, а вечером меня ждут несколько приемов, которые, как обычно, продлятся допоздна.

Герцог встал.

— Позвольте еще раз поблагодарить вас. Бы мудрая женщина, и я знаю, что вы никому не расскажете об этой истории.

— Я бы не сделала ничего, что повредило бы вашему брату, которого я очень люблю, или Еве, которой я уже велела никому не говорить, что она когда-то встречалась со мной.

— В таком случае я могу лишь повторить: вы очень мудрая женщина!

Он поцеловал куртизанке руку.

— Бы получите лошадь, достойную» королевы Парижа «, которой вы, несомненно, являетесь!

Оставив Леониду, герцог поехал к графу де Шабрилену.

Едва войдя в холл, англичанин понял, что хозяин дома вернулся, и нашел его в кабинете, в полном одиночестве.

— Привет! — воскликнул граф. — Как император?

— Болен и подавлен.

— Что, пруссаки причиняют больше неприятностей, чем обычно?

Герцог взял предложенный хозяином бокал шампанского и сел в кресло.

— Если вы спросите меня, то я скажу одно: французы сами себя загоняют в ловушку. Если они не поумнеют, их вызов пруссакам закончится катастрофой.

— Полностью с вами согласен, — ответил граф. — Подобный вызов был бы абсолютно гибельным! Бы сказали это императору?

— Его величество дал мне понять, что у него слишком много советчиков. Однако императрица упорно толкает его на конфронтацию с нацией, которую она никогда не любила.

— Женщины не должны вмешиваться в политику или государственные дела! — сердито вставил граф.

— В то же время, — продолжил герцог, — немало французов думают, что они могут ринуться в бой с одними флагами и фанфарами и победить лишь потому, что они французы.

— Я вас очень хорошо понимаю, — промолвил граф, — и кому-то надо что-то делать, пока еще не слишком поздно.

— Бот именно, — подтвердил герцог.

Они еще поговорили о политике, пока граф не спохватился, что должен одеваться к ужину, ради которого и приехал в Париж.

— Сегодня я ужинаю с принцем Наполеоном, — сообщил он герцогу. — Принц уже несколько лет говорит, что мы играем на руку врагу, но его никто не желает слушать.

Вскоре и герцог пошел наверх переодеваться, и лицо его было очень серьезным.

Из последних донесений он знал, что Пруссия держит на границе с Францией большую, хорошо обученную армию.

Если дойдет до войны, французы, с их непомерной расточительностью, очаровательными женщинами и бесконечными поисками наслаждения, окажут очень слабое сопротивление.

— Если французская армия потерпит поражение, — сказал себе герцог, — недалеко и до осады Парижа!

Это казалось невероятным.

И в то же время эти две страны никогда не могли ужиться вместе, а их государственные деятели оскорбляли друг друга как в личных беседах, так и публично.

Принимая ванну, герцог думал о том, с каким удовольствием пруссаки унизят французов и как мучительно это будет для парижан.