Ожерелье любви - Барбара Картленд Страница 25

В душе крепло неприятное сознание того, что ничего подобного она в жизни больше не изведает и останется старой девой до конца дней. Мысль эта так испугала девушку, что она вскочила и побежала вниз. Пожилые дамы, очевидно, завтракали в своих комнатах, а мужчины, Лизетт и еще одна молодая женщина устроились за столом, во главе которого сидел маркиз. Увидев Кассию, он встал и показал ей на стул рядом со своим. Кассии ничего не оставалось делать, как исполнить его желание.

Ей предложили несколько блюд, и маркиз, дождавшись, пока она наполнит тарелку, предупредил:

— По-моему, вы голодны не меньше меня! Постарайтесь съесть как можно больше, потому что обед будет не скоро.

— Здесь так прекрасно готовят, — заметила Кассия, — что если я останусь хотя бы на неделю, то стану толстой и неуклюжей.

Говоря это, она вспомнила, как скудны были их трапезы до появления маркиза. Только благодаря ему теперь можно не волноваться, откуда взять денег на еду.

— Это больше никогда не должно повториться, — тихо сказал маркиз. Кассия поняла, что он опять читает ее мысли. Ей неожиданно стало стыдно за то, что они воспользовались его щедростью, и хотя маркиз получил за свои деньги ожерелье, девушка все равно, покраснев, отвела глаза.

Но тут, к ее ужасу, Орвил поднялся со своего места и сел рядом, совсем как вчера вечером.

— Я слышал, леди Фокон, вы принимали у себя мадам де Сальре?

— Да, она приезжала с вашим братом, — ответила Кассия.

— Удивлен, что женщину подобного сорта могут принимать в респектабельном английском доме!

Не дождавшись ответа, Орвил бросился в атаку:

— Я видел ее вчера, и она очень удивилась, услышав, что вы здесь, во Франции.

— Удивилась? Ей прекрасно известно, что маркиз просил нас привезти ожерелье, которое он приобрел для своего музея.

— Своего музея! — презрительно повторил Орвил. — Мой брат бросает деньги на ветер, покупая бессмысленные безделушки, вместо того чтобы помогать родственникам!

В особенности одному, подумала Кассия, хотя вслух, конечно, ничего не высказала.

— Думаю, мадам де Сальре будет интересно узнать о вашей утренней прогулке. Она чрезвычайно ревнива и не потерпит соперниц.

Кассия не знала, что ответить, и хотя понимала, что он намеренно провоцирует ее своими намеками, чувствовала себя крайне неловко. Рассказывая мадам де Сальре об этой невинной прогулке, он, несомненно, постарается преувеличить ее значение, поскольку ненавидит брата и желает доставить ему очередную неприятность. На секунду мелькнула мысль попросить Орвила не делать этого, но он, конечно, не станет ее слушать.

Поэтому Кассия продолжила спокойно завтракать, хотя больше не чувствовала вкуса блюд, которые стали вдруг пресными, как опилки. Она почувствовала невероятное облегчение, когда Орвил, видя, что ему не удается устроить сцену, встал.

— Я иду в конюшню, Вер, в надежде выбрать лучшую из твоих бесценных лошадей и выйти победителем на скачках.

— Любая лошадь в твоем распоряжении, — ответил маркиз, — и, конечно, я желаю тебе удачи, Орвил.

— Вот этому я никогда не поверю, — процедил Орвил, — хотя буду счастлив выкачать из тебя как можно больше денежек.

Он вышел из комнаты, и, хотя маркиз ничего не сказал, гости зашептались. Кассия видела, что все шокированы поведением Орвила де Байе. Не успела закрыться дверь, как Перри последовал примеру Орвила и Кассия услышала, как он сказал Лизетт:

— Вы обещали помочь мне выбрать лучшую лошадь в конюшне, и я не смогу обойтись без вашей помощи.

— Я покажу вам, каких дядя Вер считает самыми резвыми, — ответила Лизетт.

Они вышли из комнаты вместе, и маркиз заметил Кассии:

— Надеюсь, вы «е возражаете против того, чтобы моя племянница помогла вашему мужу?

Кассия улыбнулась:

— Перри будет счастлив, сумев выиграть один из заездов, но если этого и не произойдет, ему будет приятно уже то, что он скакал на такой прекрасной лошади, как ваша!

— Жаль, что мне не пришла в голову мысль устроить скачки для дам, тогда вы, несомненно, оказались бы победительницей, — заметил маркиз. Но Кассия, улыбнувшись, покачала головой:

— Я получила огромное удовольствие от сегодняшней прогулки, и с меня довольно и этого. Кроме того, если бы я выиграла, то скорее всего возбудила бы зависть в других, а я этого не люблю.

Про себя она задалась вопросом, ездит ли верхом мадам де Сальре. Вряд ли, ведь она ни разу не села в седло, пока гостила у них.

Маркиз поднялся из-за стола.

— Ну а теперь, — сказал он, обращаясь к мужчинам, — мы отправляемся на скаковой круг, поскольку участники скачек, которые живут по соседству, начнут сейчас прибывать.

И, взглянув на Кассию, добавил:

— У парадной двери экипаж будет ждать дам, чтобы отвезти их на скаковой круг, если кто-то захочет наблюдать за приготовлениями.

Гости вышли, и в столовой остались лишь Кассия и молодая дама, оказавшаяся кузиной маркиза. Она подошла и села рядом.

— Давно уже я не видела Вера таким веселым и счастливым, — заметила женщина, которую Кассии представили как Терезу. Девушка удивленно взглянула на собеседницу:

— Судя по тому, что я слышала о маркизе, он и без того, должно быть, очень счастлив.

— Не всегда, особенно когда бывает дома.

— Но почему?

— Очень нелегко быть главой большой семьи, — пояснила Тереза. — Родные вечно требуют у него денег либо ссорятся друг с другом, а потом просят его рассудить их либо пристают с требованиями поскорее жениться и обзавестись наследником.

— И это расстраивает его?

— Вам тоже вряд ли понравилось бы иметь такого брата, как Орвил, — откровенно заявила Тереза.

— Я… кажется, он доставляет много неприятностей маркизу, — нерешительно начала Кассия, тщательно подбирая слова, зная, что с ее стороны будет большой ошибкой показать, будто она слишком близко к сердцу принимает дела маркиза или критикует его родных, даже такого омерзительного человека, как Орвил.

— По правде говоря, — сказала Тереза, — мне очень жаль кузена Вера, и я не удивляюсь тому, что он так много времени проводит в Париже.

«С мадам де Сальре», — добавила про себя Кассия, чувствуя ставшую уже привычной боль в груди.

Скачки были редким, но волнующим событием в жизни Кассии, и она наслаждалась каждой минутой, с замиранием сердца наблюдая, как Перри, обогнав на корпус остальных десятерых участников, стал победителем. Лизетт, сидевшая рядом с Кассией, восторженно хлопала в ладоши и подпрыгивала от возбуждения.

— Я подсказала ему, что это лучший рысак во всей конюшне, и Перри выхватил его прямо из-под носа у кузена Орвила, который был полон решимости выиграть этот заезд.