Личное дело Кати К. - Елена Колина Страница 25

Техника третья

Ты всего-навсего маленький грязнуля, но все же ты мне нравишься.

Техника выражения собственных чувств

Это максимально эффективная техника, и в отличие от всех других она почти всегда является манипуляцией, сознательной или бессознательной.

Вот Карлсон выбросил из окна пакет с водой – водяную бомбу.

– …Этого делать нельзя, – сказал Малыш…

– <…> А что, по-твоему, можно? Швырнуть вниз пакеты с тухлыми яйцами? Это тоже одна из странных фантазий твоей мамы? <…> Могу сказать, что вообще ты и твоя мама самые странные люди на свете, но все же я вас люблю. <…> Ты, конечно, всего-навсего маленький грязнуля, но все же ты мне нравишься. <…> Да, странно, но все-таки я очень к тебе привязался, глупый мальчишка.

Сказать о своей любви впрямую – очень сильный ход, умеренные манипуляторы используют его, только когда все остальные аргументы исчерпаны, а злые манипуляторы используют когда хотят, по мере их манипуляторской надобности.

При помощи техники выражения собственных чувств мы можем преследовать несколько целей: благородную, не очень и совсем неблагородную.

Благородная цель – это честно сказать партнеру о своих чувствах: любви, обиде, горечи и так далее. Открытый разговор о том, что чувствуешь, может быть не манипуляцией, а искренним стремлением к честным отношениям.

– Знаешь, я чувствую себя таким потерянным, когда ты кидаешь водяные бомбы из окна…

Или:

– Я так переживаю, просто умираю, когда ты задерживаешься! Мне кажется, что ты больше никогда не прилетишь…

Мы честно сказали о своих чувствах и можем ожидать от партнера понимания и такого же честного ответа. Совсем не обязательно, что партнер ответит нам честно, но ведь ожидать-то мы можем?.. Во всяком случае, мы сделали все, что могли, и выбранный нами способ повлиять на ситуацию гораздо лучше, чем просто эмоциональные реакции:

– Сколько раз я тебе говорила, не смей кидать водяные бомбы из окна! Ты никогда со мной не считаешься!

Или:

– Разве я не заслужила элементарного уважения! Неужели трудно хотя бы позвонить и сказать: прилечу приблизительно!..

Когда мы говорим о своей обиде, раздражении, боли, оскорбленном самолюбии и других неприятностях, происходит одно невероятное волшебное чудо. Наверное, взять и поверить в это чудо невозможно. Нужно просто попробовать и убедиться, что волшебное чудо есть.

«Мне так обидно, мне так больно…» – говорим мы, и в это время происходит это волшебное чудо: нам почему-то уже НЕ ТАК обидно и почему-то НЕ ТАК больно. Меньше и вообще как-то по-другому. И так всегда: озвучивая негативные чувства, мы тем самым помогаем себе их пережить, справиться с болезненными состояниями и перевести их в новое качество. Высказанное перестает так сильно болеть и начинает просто саднить, возможно, даже приятно. В общем, как только мы выразили наши чувства словами, боль и обида становятся меньше или даже совсем уходят.

Для нашей дорогой Кисы это особенно важно, потому что у нее часто бывает плохое настроение, она очень чувствительный человек и глубоко переживает свои обиды и обидки. Я уж как-нибудь потерплю, тем более Киса когда-нибудь выйдет замуж. Но другим, тем, за кого она выйдет замуж, будет с ней нелегко. Так что Кисе хорошо хотя бы изредка говорить о своих чувствах! Хотя бы иногда сказала «мне обидно» или «я переживаю», и ей стало бы легче. Иначе Кисины чувства перестают ей подчиняться и внезапно выплескиваются из Кисы гадким скандалом. Со мной тоже так бывает.

* * *

Кроме того, удобно использовать технику выражения собственных чувств в личных практических целях. Если Киса будет баллотироваться в президенты, или защищать диссертацию, или впервые читать лекцию, то, конечно же, она будет очень нервничать: кусать губы, теребить одежду или стоять как оловянный солдатик и дрожать крупной дрожью. И ВСЕ ЗАМЕТЯТ.

Вот тут очень хорошо искренним голосом выразить свои чувства. Сказать: «Я очень волнуюсь, сегодня я впервые…» – и так далее.

Так все делают, даже президенты, и это правильно. Во-первых, говоря так, мы немного успокаиваемся и уже не так дрожим, а во-вторых, электорат или аудитория немедленно проникается к нам сочувствием и растроганно улыбается. В общем, это уже совсем другое дело.

Говоря о своих чувствах, мы оказываем партнеру доверие: ясно же, что мы надеемся – он не полный чурбан и немедленно нас поймет. Это хорошо, потому что на доверие нам отвечают доверием, и возникает душевная атмосфера, и нам становится легче понять друг друга. Но…

Но это не всегда так.

Существует еще не очень благородная цель – подсознательное манипулирование. Это происходит, когда мы говорим о своих чувствах, чтобы облегчить свое душевное состояние.

– Я так чувствую… (люблю, ненавижу, мне больно, обидно и так далее).

– Я так чувствую, и что я могу поделать…

– Я же не виноват, что я так чувствую…

Выражая свои чувства, мы, несмотря на кажущуюся невинную прямоту, подсознательно налагаем на партнера определенные обязательства – пожалеть нас, защитить или еще как-нибудь эмоционально откликнуться на нашу откровенность.

Получается: «Я так чувствую, а ты делай с этим что хочешь…»

Это не очень честно. И это уже манипулирование.

Но с другой стороны, человек, который любит нас, все равно уже приручил нас и несет за нас ответственность. Так что можно считать, что облегчение нашего душевного состояния за счет ухудшения душевного состояния другого – хоть и не очень благородная цель, и не совсем пустяки, но все же дело житейское.

Совсем неблагородная цель – намеренное манипулирование. Нехорошо, некрасиво…

Особенно когда НЕ МЫ САМИ ведем себя неважно, а плохо поступают с НАМИ, – это всегда как-то ярче.

Намеренное манипулирование лучше пояснить на примере.

Этот разговор я подслушала пару дней назад. Дима был на работе, мне нужно было уйти по делу, а Киса собиралась в кино.

– Киса, а Киса… – деловито сказал Котик. – Не иди в кино… Если ты уйдешь, я буду плакать. Поняла, Кисища?!

– Посмотри без меня «Белоснежку» и нарисуй, как она живет у гномов, – посоветовала Киса, – а я приду и поиграю с тобой.

– Нет, – отказался Котик и принялся торговаться, – я тебе точно говорю, я буду плакать! Ты будешь сидеть в кино, а я буду плакать, – торговался Котик. – А кино смешное?