Выше только звезды - Алина Феоктистова Страница 25

— Струсил, — презрительно сказала Дина. — Кого испугался, папу или меня?

— Скорее вас, мадемуазель, — улыбнулся Виктор. — Мне с ним не тягаться. Я человек умственного труда, а он живет по принципу: сила есть, ума не надо.

— Ой, извините, — опомнилась Дина. — Я забылась.

— Не нужно извиняться, вы совершенно правы насчет моего наследника, — продолжал улыбаться ей Виктор. — Он запаздывает с умственным развитием, и о любовных чувствах, разумеется, еще не думает.

Власта прижимала к груди букет и выглядывала в щелку двери, ведущей на сцену из гримерной. Саксофонист мешал ей разглядывать близнецов, подаривших ей букет, и она крутила головой и приседала. Она поняла, что все трое детей, близнецы и мальчик, как, впрочем, и ушедшая девочка, дети любовников ее тети. Что-то всплывало в ее памяти, особенно когда девочка-близняшка так круто обошлась с мальчишкой. Берег пляжа, малыши у воды… Конечно, это они и есть. Тогда девочка поколотила противного мальчишку, тоже защищая своего брата. «Динка», — всплыло у нее в памяти имя девочки. Власте не впервые подарили такой красивый букет. Цветы ей дарили часто во время учебных выступлений. Когда она танцевала одна, ее просто заваливали цветами. То, что она почувствовала сейчас, привело ее в замешательство. Она вспоминала детство, свои мысли и мечты, сказку про принцессу. Какой она тогда была чистой и смешной! Сегодняшнее выступление она заставила устроить ей, закатив скандал своему любовнику. Она узнала, что у его ребенка день рождения, который будет праздноваться так пышно, и захотела над ним поиздеваться. О дне рождения она узнала от тети Тани, которая хотя и не работала больше в ресторане, но часто заходила сюда поболтать со своими подругами.

А вот эта девочка, подарившая ей букет, осталась такой же, как тогда, сильной и бесстрашной, в то время как сама она превратилась в развратницу. Она смотрела на детей, почти своих ровесников, и поклялась во что бы то ни стало порвать с грязью, в которой оказалась.

— Ладно, Ромео, пойду приглашу твою Джульетту к нам, — сказал, вставая, Владимир сыну.

У Данилы даже сердце заколотилось от радости.

— Поощряешь раннее увлечение сына? — подмигнул Владимиру Виктор. — А может, ты и прав. Ранняя страсть характеризует душу, которая будет любить изысканные искусства. Так, кажется, говорил Лермонтов?

— Таня попросила подвезти племянницу до интерната, — понизив голос, пояснил Владимир. — Я ее недавно на улице встретил, разговорились, она и попросила, — сбивчиво говорил он, косясь в сторону жены. — Она волнуется, как ребенок один доберется. Я, конечно, не допущу, чтобы дети подружились, но причина, чтобы не объясняться с Лилей, неплохая.

— Зачем же объясняться, если случайно встретил? — саркастически улыбнулся Виктор.

— Ну, Лиля на гастролях была, целый месяц один, сам понимаешь, — Владимир залился краской. — Кстати, она о тебе…

— Помилуй, Володя, я тоже с женой. — Мужчины вышли.

Один — в гримерную, другой — покурить.

— Гордая девочка, — обескураженно заключил Владимир, вернувшись. — Сказала, что предпочитает такси.

Уже на улице Данила опять увидел девочку. В красивом разлетающемся по ветру плащике, в модных туфельках на каблучке и с сумочкой, как у взрослой девушки, она, тоже как взрослая, ловила такси. Они с сестрой и родителями и все Горшковы прошли мимо. Девочка, заметив их, повернулась и стала на них поглядывать. Когда она танцевала, волосы у нее были убраны в сеточку, а сейчас они развевались от дуновения ветра и в свете фонарей казались белыми. К груди она прижимала букет.

— Чего уставилась? — Алик, садясь в машину отца, показал ей язык.

— До свидания, — одновременно сказали близнецы, Дина тоже скрылась в машине, а Данила так и застыл, продолжая пялиться на девочку.

— Извините, мадемуазель, — сказал Власте Виктор Горшков, садясь за руль. — Недостаток воспитания. А вы были великолепны.

— Может, все-таки с нами? — спросил Владимир, предлагая Власте сесть.

— Чао! — Она сделала прощальный жест рукой и тут же села в остановившуюся машину.

Женя с Виктором по дороге домой попытались начать лекцию о том, как должны вести себя воспитанные мальчики, но оборвали ее на полуслове: сын их не слушал, глядя назад, на машину Дегтяревых. Там сидящему на переднем сиденье Даниле тоже совместными усилиями читали лекцию о «нашем и не нашем круге», а он ее тоже не слушал, растерянно созерцая весенние пейзажи за окном. Динка с заднего сиденья демонстрировала Алику свой сжатый кулак и хлопала рукой по бицепсу.

Власта вышла у интерната и, войдя в комнату, где жила с пятью девочками, поставила букет в трехлитровую банку с водой.

— У Власты завелся поклонник, — оторвав голову от подушки, сказала подружка. — Богатый?

— Больше никаких богатых поклонников, — категорически сказала Власта.

— Ребята, у кого есть дома бинокль? — спросил на перемене у одноклассников Алик.

— У меня есть, — отозвалась Лолита. — Папин. Театральный.

— И у нас есть, — сказали близнецы. — Папа ходит смотреть маму. Можно подумать, у тебя нет.

— У папы тоже есть, — сказал Алик. — И тоже театральный. Но я не смогу ему объяснить, зачем он мне.

— А зачем он тебе? — хором поинтересовались все.

— Я решил послать Альбине посылочку с секретом, — сообщил Алик, немного поколебавшись. — И хочу понаблюдать, как она отреагирует.

— А как ты узнаешь? — заинтересованно стала расспрашивать Лолита.

— Зайду в подъезд дома напротив, поднимусь этажом выше, чем живет она, и вся комната будет у меня как на ладони. А если ты ей. Ло, проболтаешься, я тебя убью, и никакой папа тебя теперь не защитит.

— Я не проболтаюсь, — сказала Лолита. — Но бинокля тебе не дам. Он мне самой нужен.

— Я дам, — сказал Данила. — И с тобой пойду, и Динка пойдет.

— Ну нет, я один, вдруг такую ораву она из окна заметит, — возразил Алик.

А у Лолиты в глазах вспыхнул огонек…

Она долго караулила отца у дверей проходной, а когда он появился и направился к машине, она поймала такси и, как в кинофильме, велела шоферу следовать за синим «шевроле».

— Деньги-то есть, сыщица? — засмеялся шофер.

— Да, — Лолита отдала ему все, что смогла занять у близнецов.

— Ну ладно. — Шофер спрятал деньги в карман, радуясь, что ему попалась глупая малолетка, не знающая расценок. — Он от нас не уйдет.

Шофер затормозил во дворе десятиэтажного дома. Лолита подождала, пока отец выйдет и зайдет в подъезд, а потом вбежала сама. Она смотрела, стоя на первом этаже, как над кабинкой лифта вспыхивают лампочки: третий, четвертый, пятый. Лампочки погасли, значит, он вышел. Она побежала в дом напротив и, поднявшись на шестой, стала наводить бинокль на окна пятого этажа. Когда она наконец увидела отца в одной из комнат, сердце ее сжалось от боли. Девочка сидела у него на коленях и обнимала его, как когда-то она сама. Потом девочка вскочила, и тут Лолита увидела, что халат на ней распахнулся, а под халатом ничего нет. Она изумилась, увидев, какая у девочки грудь. Не то что у нее. Слезы полились рекой, и ей пришлось их вытереть, прежде чем она смогла посмотреть опять. Отец по-прежнему сидел в кресле, девочка застегивала ему ремень на брюках, а потом опять обняла его, сев к нему на колени, и они стали разговаривать. Дальше смотреть Лолита не стала, ей и так было понятно, что отец и вздорная девочка помирились, и он любит ее теперь так же, как раньше Лолиту. Она шла, не разбирая дороги, и ревела, как маленькая, а потом вдруг успокоилась. И поняла, что отец ушел навсегда и больше к ней не вернется. У него есть другая дочь.