Дерзкий обольститель - Шэрон Кендрик Страница 25

Дмитрий с Эрин последовали за ними. В прихожей он помог ей снять пальто – даже невинное прикосновение его рук к плечам отозвалось во всем теле сладкими мурашками. Изысканное убранство большой гостиной с видом на осенний сад поразило Эрин. Кто бы мог подумать, что в дремучем лесу скрывается такая роскошь?

Яйцо Фаберже в застекленном ящике и карликовое деревце в центре стола из карельской березы напомнили Эрин лондонские апартаменты Дмитрия. Рассматривая миниатюрные листочки, она гадала, сколько он платит специалисту по бонсаям за содержание деревца в подмосковном загородном доме, где почти не появляется. И сколько еще принадлежащих Дмитрию домов с антикварной мебелью и бонсаями разбросано по всему миру? Эрин было интересно, может ли он, проснувшись утром, сразу определить, в каком городе находится, или все они давно слились для него в один? Вероятно, женщины, проходящие через его постель, столь же взаимозаменяемы.

– Это твой настоящий дом? – спросила она.

– Я бываю здесь три-четыре раза в году. Чаще, если позволяют дела.

– Ты содержишь такой огромный особняк ради нескольких случайных наездов? – Эрин не смогла скрыть удивление. – Почему?

– А почему нет? Мы, русские, любим вкладывать деньги в недвижимость, у нас это надежнее, чем хранить их в банках. К тому же здесь живет Светлана. Пришла моя очередь позаботиться о ней, как она когда-то заботилась обо мне. Ее сын ухаживает за садом, невестка помогает вести хозяйство. – Дмитрий задержал взгляд на лице Эрин. – Как бы там ни было, обсуждать с тобой имущественные вопросы не входило в мои планы.

Его голос стал вкрадчивым, ласкал, как бархат, но Эрин постаралась напустить на себя равнодушный вид.

– А что ты планировал со мной обсудить?

– Ты могла заметить, что в последнее время я держался с тобой… прохладно.

– О да. Я заметила.

– И ты, наверное, хочешь знать причину.

– Не беспокойся, Дмитрий. Я не потеряла из-за этого покой и сон.

Он некоторое время задумчиво изучал бонсай на столе, потом снова перевел взгляд на Эрин:

– Я решил, что для общего блага – твоего, моего и Лео – нам лучше придерживаться платонических отношений. То, что случилось в Джазратане, не должно было повториться. Осложнений нам и так достаточно. Но, возможно, я был не прав.

– Дмитрий Макаров признает свою неправоту? – изумилась Эрин. – Это надо записать для истории.

– Несмотря на все, что случилось, на все предупреждающие знаки, один фактор перевешивает все остальные, – продолжил Дмитрий, словно не услышав ее реплику. – Я все еще хочу тебя, звезда моя. Мне самому трудно поверить, как сильно. И я достаточно хорошо разбираюсь в женщинах, чтобы знать, что это взаимно.

Эрин посмотрела ему в глаза, стараясь концентрироваться не на инстинктивном всплеске желания, а на оскорбительном высокомерии его слов. Предупреждающие знаки? Неужели он и правда это сказал? Ну конечно. Высокомерие было одним из главных недостатков Дмитрия, возможно, потому, что он его за собой не замечал.

– Взаимно, – подтвердила она. – Надо быть лицемеркой, чтобы это отрицать.

– И?.. – спросил Дмитрий без тени стеснения, пряча улыбку в уголках губ.

Эрин почувствовала исходящую от него уверенность в положительном ответе и разозлилась. Он что, пытается заключить с ней сделку, ожидая, что она отдаст все в обмен на крошки с барского стола? Согласится на предложение, которое больше походит на одолжение?

– И ничего. Ты правда ждешь, что я буду подлаживаться под твои переменчивые настроения? Я не марионетка, готовая довольствоваться тем, что ее немножко подергали за ниточки, прежде чем убрать обратно в коробку.

– За каким чертом тебе надо анализировать все до посинения? – прошипел Дмитрий, прищурившись.

– Потому что так делают женщины, – огрызнулась Эрин. – Мы храним эти мысли в папке с грифом «Самоуважение». Возможно, я наделала ошибок, и мне понадобилось слишком много времени, чтобы их признать, но сейчас я стараюсь все исправить. Мне стыдно, что я вычеркнула тебя из жизни Лео, не дав доказать, что ты способен измениться. Поэтому я поехала с тобой в Россию, хотя это… тяжело. Но не надейся, что я позволю обращаться с собой как с игрушкой, пока я здесь, как бы сильно ты ни давил на все кнопки. А теперь, будь любезен, покажи мне мою комнату, чтобы я могла распаковать вещи.

Надо было видеть лицо Дмитрия, на котором изумление смешалось с яростью. Зло пробормотав что-то по-русски, он быстро отвернулся и зашагал к парадной лестнице. Но его обида послужила слабым утешением для Эрин, которая по-прежнему жаждала близости с ним – всем телом и всем сердцем.