Дело марсианцев - Олег Никитин Страница 25

– Мы уже спасли вашу возлюбленную, – издевательски заметил главарь. – Ведите их к яме.

Уже на выходе из пещеры Тихон исхитрился обернуться и успел заметить насмешливое лицо девушки. Никто не остался ее охранять, и сама она как будто даже не помышляла о побеге, а приготовилась вернуться к чтению.

«Удивительное дело, – подумал поэт. – Что все это значит?» Спрашивать злодеев он не стал, предоставив право разбираться с ними Акинфию. У несчастного механика, чей замысел был так жестоко разрушен сперва Тихоном, а затем неизвестными налетчиками, права и желания интересоваться такими вещами наверняка имелось поболе.

– Фальшивомонетчики! – осенило вдруг Акинфия. – Так ваше логово я случайно занял? – И он горько рассмеялся. – Какой нелепый случай, какое фатальное невезение!

Вместо должного ответа он получил лишь ощутимый тычок в спину.

– Замолкни, любезный, – равнодушно обронил предводитель, который шагал впереди с пламенником.

Оказалось, что внутри горы имеется целая система ходов и лазов, когда-то вырубленная золотодобытчиками. Местами надо было двигаться, согнувшись в три погибели, местами протискиваться боком, а чаще всего спрыгивать в широкие и узкие дыры. Тихон уже через минуту не сообразил бы, как отсюда выбраться, даже доведись ему очутиться как по волшебству со свободными руками и со свежим пламенником. Да и с полной сумкой провианту – его собственной он, понятно, лишился. То ли она осталась в Манефином узилище, то ли была присвоена татем, неизвестно.

Акинфий впал в мрачное уныние и безропотно передвигал ноги, порой горько вздыхая и громко скрипя зубами от бессилия. Можно было представить, каким мукам подвергается его душа в этот тяжкий миг. Не только себя погубил, но и друга с возлюбленной. То, что эти злодеи вскоре надругаются над невинной девушкой, было вполне очевидно.

– Мне жаль, что ты умрешь купно со мною, дружище, – сказал ученый. – Так не должно было случиться.

– Не спешите себя хоронить, – заметил главарь.

– Нет, вы должны убить меня! – взвился Акинфий и замер, будто решил погибнуть тут же. – Я требую этого! А вот Тихона отпустите, он здесь случайно оказался.

– Иди, иди…

Механика грубо толкнули в спину и едва не поволокли под руки, и ему пришлось подчиниться. Было бы слишком некрасиво валиться на спину и сучить ногами, рискуя пасть в глазах этих негодяев ниже самого низкого предела. Нет, он примет смерть стоя, с открытыми глазам и с молитвою на устах.

– А ведь он прав, я тут совсем не при чем, – решил выступить поэт.

Ему-то вовсе не было никакой причины требовать себе смерти. Положим, деву он не спас, но ведь обстоятельства сложились непреодолимые! Жаль, конечно, что Манефа станет игрушкою в руках жестоких фальшивомонетчиков, но такова уж, видать, у нее планида. В силах Тихона только известить о ее положении коменданта и способствовать скорейшему высвобождению девушки из плена.

Несмотря на такие благоразумные мысли, душу его снедал гнев наверняка не меньший, чем тот, что терзал Акинфия. Вопреки доводам разума, поэт ежесекундно отыскивал возможность нанести татям разящий удар и при этом избегнуть пули. Вотще! Ни малейшего шанса разом обездвижить четверых злодеев не представлялось.

Механик вдруг со стоном покачнулся и чуть не упал, опершись рукою о стену тоннеля. Ноги его неминуемо бы подкосились, но разбойники пришли Акинфию на выручку. Тихон было решил, то тот замысли коварство и сейчас ввяжется в битву, и уже напряг в предвкушении руки. Но ученый оставался неподвижен и явно слаб.

– Что с вами? – сердито вскричал главарь. – От горя чувств лишились, сударь?

– У него кровь идет, – прошипел один из его подручных.

– Что?! Откуда?

Он посветил пламенником, и действительно – по боку механика поверх его зеленого аби расплылось блестящее красное пятно. На одежде виден был разрез примерно вершковой длины, из которого и сочилась кровь.

– Проткнули все-таки, – укоризненно сказал предводитель.

– Он сам дергался…

Но Акинфий вдруг откинул с себя руки врагов и выпрямился с гордо поднятой головой, хотя и видно было, с каким трудом ему удается сохранять благородно-презрительный вид.

– Сам пойдет… – буркнул усатый.

Но идти-то уж недолго оставалось, куда бы их ни вели. Буквально шагов через десять вся процессия встала в середине небольшой пещеры с крупным валуном посреди нее. Никаких других ходов из нее, помимо уже пройденного, не вело, и Тихон приготовился к последней вспышке сопротивления – отдавать задешево свою жизнь он был не намерен.

Но двое из разбойников взялись за камень и с превеликим трудом сдвинули его вбок, обнажив неширокое отверстие, как раз под талию поэта. Затем один из них по команде главаря сбросил вниз седельную суму графа Балиора, из которой предварительно выгреб остатки провианта, и оба трофейных кинжала.

– Полезайте туда и выбирайтесь на волю, ежели сумеете, – с усмешкою сказал главарь. – Кровью вашей пачкаться не стану.

– Вы уже испачканы.

– Каменный мешок! – в ярости вскричал Тихон. – Лучше убейте прямо тут!

– Отовсюду выход найдется…

– Полезай, – с тихой твердостью молвил Акинфий.

– Да ведь ты ранен и скоро не сможешь идти! Куда мы с тобой в темноте выберемся?

– Слышали, что друг ваш сказал? – спросил кошевник. – Не испытывайте мое терпение, господа, я ведь могу рассердиться и пристрелить вас прямо тут, а тела сбросить в яму.

Тихон молча, под дулами пистолей шагнул к затхлой дыре неведомой глубины и поочередно опустил в нее ноги, усевшись на краю, затем с ненавистью глянул на главного злодея, стараясь покрепче запомнить черты его отвратительной физиономии, и спрыгнул во мрак.

Не успел он напрячь ноги и приготовиться к удару о камень, как уже оказался на самом дне – яма была всего саженей двух глубиной. Падение прошло почти безболезненно, вот разве откатившись вбок, Тихон пребольно врезался плечом в невидимый выступ скалы. Хвала Богу, череп остался не задетым, иначе раскроить его можно было шутя.

Не успел поэт подняться, как светлое отверстие наверху застила фигура товарища, и тут же Акинфий со звуком, похожим на падение мешка с брюквою, присоединился к Тихону.

Пока еще было кое-что видно, поэт споро осмотрелся и заметил, что из этой пещеры вроде ведет один вполне приличный лаз. Его имел ввиду дерзкий тать, когда намекал на возможность спасения? Скорее всего, поелику дыра наверху со скрипом слилась с окружающим мраком, подобно затянутой тучами Луне. Даже если и теплилась идея вернуться сквозь нее в мир, теперь ее пришлось отринуть.

– Черт, – услыхал он шепот механика. – Будь прокляты мой план и я сам! Бедная, бедная Манефа… Черт, больно-то как. Тихон, убей меня прямо здесь.

– Нет, сперва я помогу тебе перевязать рану, буде ты еще жизненной силы не лишился. Снимай аби, порвем и пустим его на бинты.