Самый желанный - Селеста Брэдли Страница 25

– Доброе утро, Вулф. Не хочешь съесть со мной пару яиц? – При упоминании пищи Вулф слегка позеленел. Стикли подавил улыбку. – Кроме того, у меня есть прекрасная копченая сельдь. Или ты предпочитаешь бекон?

Вулф с усилием сглотнул.

– Заткнись, Стик. – И, отодвинув хозяина, просочился в дом.

Стикли гордился своим настоящим английским домом. Много времени он посвятил выбору адреса и теперь жил пусть не в аристократическом районе, но и не в трущобах. Стикли знал, что Вулф проиграл дом отца в карты много лет назад и сейчас переезжал из одних меблированных комнат в другие, если не мог бесплатно пожить у кого-нибуль из друзей, круг которых постоянно сужался. Друзей Вулф заводил очень легко, вот только удержать их ему не удавалось.

Сам Стикли был не из тех, кого интересуют люди, вместо этого он потратил годы на свои коллекции. В каждой комнате дома были выставлены различные собрания того, чем интересовался хозяин, начиная от бабочек, снабженных ярлычками с названием, и заканчивая коллекциями тонкого фарфора, драгоценных египетских артефактов и картин малоизвестных художников, которые со временем непременно должны сделаться знаменитостями.

Слава богу, Вулф, не глядя, проковылял мимо всех этих ценностей. Неприятно, когда человек подобного рода видит богатства. Ведь можно кое-чего лишиться после ухода такого, как Вулф.

Вздохнув, Стикли прошел мимо комнаты для завтрака, где его ждали горячие яйца и ароматный чай, и по коридору прошел вслед за Вулфом в свой кабинет. Оказавшись там, Вулф рухнул в единственное большое кресло и швырнул на стол свои газеты. Листки развернулись, на них стала видна какая-то иллюстрация. Стикли пришлось вытянуть шею, чтобы разглядеть его.

– Это… это наша мисс Блейк?

– Да, с Иденкортом! – прорычал Вулф.

Стикли удивленно моргнул и одним пальцем размотал весь листок, чтобы прочесть: «Королева фей штурмом берет бал-маскарад у Уэйверли. Вчера вечером мисс София Блейк оказалась самой яркой звездой на небосклоне светского общества, завоевав сердца сотни джентльменов, она растоптала их своим каблучком. Теперь «Голос света» вопрошает: «Неужели лишь один человек сумел привлечь взгляд новой Титании? Неужели герцог Иденкорт станет ее Обероном?»

Стикли быстро просмотрел остальные листки, но создавалось впечатление, что вчера вечером не было других светский событий и не было других пар, о которых стоило говорить. В газетах имелось множество иллюстраций, и Стикли пришлось признать, что мисс Блейк выглядит много лучше, чем в их последнюю встречу. Конечно, она всегда ему нравилась. Такая разумная, застенчивая молодая леди. К несчастью, слишком высокая. Но, похоже, герцог Иденкорт не возражает против ее роста. В газетах нашлось по крайней мере три иллюстрации, на которых Иденкорт и мисс Блейк смотрели в глаза друг другу, в мечтательной забывчивости не замечая, какие страсти зажигают в душах завистников.

– Э-э-э… полагаю, неплохо для нее. Не думал, что такая девушка может заинтересовать герцога, но…

Вулф зарычал.

– Стикли, почему я всегда должен все тебе разжевывать? Если она выйдет замуж за Иденкорта, мы потеряем все.

Стикли не очень понравилось, что ему тычут в нос неосведомленностью в светских делах – как будто подобная осведомленность является признаком истинной интеллектуальности! – а потому не сразу понял, что имеет в виду Вулф.

– Но почему? Когда мисс Кантор стала леди Брукхейвен, ты довольно быстро смирился с тем, что она вскоре может превратиться в герцогиню.

– Это потому, что она не собиралась прикасаться к фонду Пикеринга. Она сама говорила, что оставит его в неприкосновенности для своих детей. Брукхейвену не нужны наши деньги…

– Это не наши деньги, Вулф, – строго поправил его Стикли. – Мы только опекуны и попечители. Мы сохраняем их, и все.

– Отлично. Вот мы и должны сохранить их от Иденкорта. Ты никогда не встречался с этим семейством, но это самые расточительные люди в Англии! У них в жизни не было ни пенни, на которое не имелось долговых расписок на сумму в три раза больше. Он промотает наши… деньги мисс Блейк в мгновение ока. – Вулф поскреб голову и продолжил: – Интересно, как он об этом узнал, – не думаю, чтобы она ему рассказала.

– Почему ты решил, что он знает о деньгах? Может, она ему нравится. – Стикли постучал пальцем по газетной иллюстраци. – Судя по всему, так и есть.

Вулф закатил глаза.

– Стик, старина, ты видел эту девушку. Она похожа на помесь лошади и фонарного столба.

Стикли обиженно отстранился.

– Мне она показалась разумной и воспитанной девушкой…

– Вот именно! – Вулф взмахнул руками. – Никто никогда так не говорит о хорошенькой девушке! – Он вскочил на ноги и принялся расхаживать по кабинету. Стикли быстро пересел в собственное кресло. Вулф провел рукой по волосам, которые давно следовало подстричь, да и вымыть, честно говоря, тоже. – Нет, Иденкорт прекрасно все знает и хочет отстранить нас от дела. Если он наложит лапы на эти деньги, он промотает их, как до него делали его отец и братья. А мы разоримся. – Вулф сгреб в кулак газетный листок. – Включая твою драгоценную мисс Блейк, – медленно проговорил он. – Возможно, она не понимает истинной натуры Иденкорта? – Вулф прекратил метаться по кабинету и теперь стоял, впившись глазами в партнера. – Она может не сознавать опасности, в которой оказалась, – заявил он. – Привлекательный герцог – в таких случаях девушки не в состоянии вести себя разумно. Бедняжка, она просто дитя в джунглях! – Он горестно вздохнул. – Если бы можно было как-то остановить этого подлого охотника за деньгами…

О нет! Только не это! Снова за старое? После двух последних фиаско, глупого похищения лорда Брукхейвена – кто мог знать, что в темноте он и его брат будут так похожи? – а потом еще более неудачно подстроенной попытки заставить одного из поклонников леди Брукхейвен похитить ее, чтобы Брукхейвен отменил свадьбу! Стикли сделал глубокий вдох и расправил спину.

– Не смей даже вмешиваться, не смей мешать мисс Блейк поймать Иденкорта.

– Опасно пускать дело на самотек. – Но, похоже, Вулф не собирался убеждать Стикли.

В прошлый раз подстрекательство Вулфа привело к тому, что в одном из поклонников леди Брукхейвен разгорелась маниакальная страсть к ней и едва не пострадала дочь самого Брукхейвена. Тогда Стикли твердо себе пообещал, что больше не позволит Вулфу решать их проблемы криминальными средствами и, уж конечно, не станет участвовать в его замыслах.

И если это означало, что ему придется заплатить за прошлое участие – он, разумеется, желает обойтись без этого, – то он, Стикли, расплату предпочтет дальнейшим незаконным деяниям.

– Если ты предполагаешь, что, предупредив мисс Блейк, можешь исправить положение, то сделай это. – Сузив глаза, Стикли смотрел прямо в глаза партнеру. – Но дальше – ни шагу, Вулф!

Вулф оскалился, но отвел взгляд. Стикли был удивлен. Неужели с возрастом Вулф стал мягче? Стикли не пришло в голову спросить себя: возможно, он сам стал другим человеком?