Терракотовые пески - Вайолет Уинспир Страница 25

— Мы будем завтракать? — спросила Жанна как можно холоднее, хотя губы ее дрожали.

— Хотите усмирить с помощью еды дикую совесть? Или дикое животное?

— Ядовитого дьявола! — Ханна вырвалась из его рук, дернула за ручку двери и выпрыгнула из машины. Какую-то секунду она настороженно осматривалась, как газель на водопое. Их окружали мили и мили пустыни, над головами возвышалась песчаная скала, отбрасывающая слабую тень, в относительной прохладе которой они могли позавтракать и немного охладить радиатор.

Дон Рауль вышел с другой стороны машины — длинноногий, гибкий, с улыбкой в уголках губ.

— Мы будем завтракать холодными блюдами, яйца и котлеты оставим на вечер. Слишком жарко, чтобы разводить костер.

— Да яйца небось сварятся сами по себе, побыв минуту на солнцепеке. — Жанна поспешно спряталась в тень. — Как ужасно было бы остаться здесь без воды!

— Да, у природы жестокие законы, людям надо смириться с ними.

— По-моему, Они вам по душе.

Засмеявшись, он наклонился и вытащил из багажника корзину с провизией.

— Моя маленькая сиротка-ангел, мне нравится, когда вы начинаете сердиться и отчитываете меня. Вам это тоже доставляет удовольствие, поэтому не смотрите на меня так.

— От вас и настоящий ангел взбесился бы.

Жанна разложила коврик с арабским рисунком и постелила на него белую скатерть. Рауль открыл корзину и протянул ей запечатанную коробку с салатом и цыпленком, хлеб с зернышками тмина, масло и фляжку с кофе. Они довольно быстро управились с едой, потому что даже в тени летали песчаные мушки. Убрав остатки пищи, путники с большим удовольствием выпили кофе, заботливо сваренный Хуссейном.

Дон Рауль растянулся на песке, словно отдыхающая пантера.

— Почему бы вам не прикрыть глаза очками? — предложила Жанна. — Я вот собираюсь в них почитать.

— Что за книга? — рассеянно спросил он. — Роман, конечно.

— Это триллер, сеньор. После работы у Милдред Нойс у меня появилась аллергия на романы.

— Надеюсь, что это не отвратило вас от подлинных романов, любовных?

— Не знаю. — Жанна склонилась над книгой, но, хотя глаза ее были устремлены на текст, она воспринимала его с трудом. Жанна слишком сильно ощущала присутствие расслабленной мужской фигуры, лениво растянувшейся рядом: его темные волосы разметались по взятой из машины подушке, глаза полузакрыты. Он вошел в ее плоть и кровь, в ее мысли, чувства, проник даже в ее книгу! Дон Рауль заполнял собой все, и Жанна с облегчением вздохнула, когда его глаза закрылись и он погрузился в сон.

На губах его играла улыбка. Даже спящий, он был красивым и сильным.

Ее мимолетные романы были скромными. Надо же было полюбить мужчину, столь же непредсказуемого, как сама пустыня? Она осмотрелась. Пустыня была подобна золотому океану вокруг их маленького острова-скалы. Вокруг не было ни души, только в Небе кружило несколько ястребов, и еще доносился шелест насекомых, которые таились в кустах тамариска, ютящихся возле скалы. Она была спокойна — ведь ее охранял Рауль Цезарь-бей. Запудренное олово пустыни было отполировано солнцем, и Жанна чувствовала, как сама она меняется, становится тверже, ощущая в себе новые силы, свободу думать, чувствовать и радоваться.

Неудивительно, что дон Рауль с такой готовностью возвращается в пустыню. Но как это воспримет Рэчел, с ее мягкой цивилизованной красотой, — ведь скоро придет то время, когда он привезет ее в Эль-Амару?

Жанна не могла себе представить, чтобы Рэчел получила удовольствие от пикника на открытом воздухе, от поездки в машине по неровным пескам, от сна под звездами. Эта женщина ценила комфорт… Разве дон Рауль не старается убедить принцессу Ямилу обеспечить Рэчел средствами, позволяющими ей жить в довольстве и ни в чем себе не отказывать?

Ситуация сложная, но Жанна не сомневалась, что дон Рауль сумеет распутать этот клубок. Он не из тех, кто пасует перед преградами. А Жанну на то и пригласили, чтобы она убедила принцессу, будто счастливым ее внука может сделать только прелестная молодая вдова. Он хотел взять в жены светскую леди, а не наивную девочку, которая развлекает его, но не вызывает в нем страсти.