Позвони в мою дверь - Наталья Нестерова Страница 25

Петров не появлялся у соседей. Он чувствовал себя приблудным котом. Хозяйка подкармливает его в отсутствие мужа, а когда тот приходит с работы, котяра убегает со двора, сидит невдалеке и ждет своего часа.

Зина не хотела делать тайны из своей дружбы с Петровым. Да, чужой мужчина ходит к ней в дом, ведет задушевные беседы и играет с детьми. Со стороны их отношения могли показаться двойственными и подозрительными. Но Игорь не сторонний человек, и она двойной игры не ведет. Напротив, она стремится к тому, чтобы муж стал для Петрова таким же другом, как и она.

Зина несколько раз заговаривала с мужем о соседе, но Игоря лишь интересовало, сколько зарабатывает Петров, во что обошлась ему машина и другие подробности из жизни новых русских. Зина мало об этом знала, а пересказывание мыслей и замечаний Петрова по разным отвлеченным темам оставляло Игоря равнодушным.

Муж настаивал на продаже квартиры, даже позвонил в контору по продаже недвижимости, пригласил агента для оценки. Сумма, которую ему назвали, вскружила голову. Сто десять тысяч долларов! Это решение всех проблем! Он приехал без копейки и с массой долгов. Пока Зина не заводила речи о деньгах, но объяснение неизбежно.

Игорь заранее злился, предвидя ее упреки.

Зина пыталась мирно и спокойно объяснить Игорю, что идея с продажей квартиры не самая удачная. Квартира принадлежит не только ей, но и Вале. Уехать из тихого центра — разумно ли это?

Вряд ли они смогут когда-нибудь получить подобное жилье и, соответственно, оставить детям.

— Очень многое в моей жизни, — говорила Зина, — связано с этими стенами. Когда мы с Валей были маленькими, мама и папа…

— Вале достаточно той квартиры, что останется после бабушки, — перебивал Игорь ненужные воспоминания. — Зачем заглядывать вперед, когда проблемы стоят сегодня? Если так не хочется расставаться с Москвой, можно купить однокомнатную и не выписываться. Плюс квартира в Мурманске и еще солидная сумма на жизнь. Должно же когда-то все устроиться, и военным, как прежде, будут платить нормальную зарплату. А пока будем жить на квартирные деньги.

Продажа квартиры стала для Игоря навязчивой идеей. Его бесило то, что Зина не поддерживает его энтузиазма. Вначале талдычила идиотские доводы против, а потом стала просто уклоняться от разговоров.

Накопившееся раздражение вырвалось в последний день перед отъездом. Зина опять ходила с потерянным видом, говорила о том, как будет скучать без него, что сейчас особенно нужно, чтобы он был рядом. Но не забыла спросить:

— Игорек, а сколько денег ты нам оставишь?

Скоро весна, нужно многое купить. Ложки, конечно, выручают, но я посчитала…

— Бухгалтер ты никудышный. Копейки складывать умеешь, а когда настоящие деньги в руки плывут, ушами хлопаешь.

— Ты опять о квартире? Мы же договорились: я посоветуюсь с бабушкой и Валей.

— Чего с ними советоваться? У тебя своя семья.

Подумаешь, девчонка сопливая и выжившая из ума старуха.

— Не говори так о моих родных! Они не сделали тебе ничего плохого. Я ведь не обижаюсь, что твои родители совершенно нами не интересуются. Пожалуйста, не кури в комнате, я же просила.

Игорь со злостью загасил сигарету.

— Не кури, не ходи, не трогай — я здесь посторонний, бедный родственник. Только деньги из меня тянешь — вечно слышу: «Дай-, дай, дай!»

— Что ты говоришь? — поразилась Зина. — Дым в комнату к детям затягивает. Я деньги у тебя требую? Но ведь для детей, не на мои капризы.

— Какая разница? Один черт.

— Боже мой, можно подумать, дети для тебя — постылая обуза.

— Между прочим, я не просил тебя их рожать.

— Их? — ошеломленно повторила Зина. — Не просил? Ты хочешь сказать, что облагодетельствовал нас? Жертву совершил?

— Не строй из себя кисейную барышню. Я что, от вас отказываюсь? — Игорь почти кричал. — Раскинь своими куриными мозгами и слушай, когда тебе дело говорят.

— Дело, — Зина тоже повысила голос, — это продать дом моих родителей и содержать тебя? Ты один тратишь больше, чем мы втроем.

— А, вот ты как! Считаешь? Да я бы без вас сейчас жил припеваючи и горя не знал. Ты просто неблагодарная…

— Игорь, что мы делаем? Что мы говорим? Какой-то кошмар! — первой опомнилась Зина.

— Убирайся к дьяволу!

Игорь ушел курить на кухню.

Они не разговаривали до ночи. Игорь постелил себе на диване в большой комнате.

Зина лежала без сна, переживала случившееся.

Странно, но слез не было, только горькая обида.

Зина не позволяла ей распухнуть и обрасти множеством печальных дополнений. Как бы в этой ситуации поступила мама? Однажды, придя из школы, Зина увидела маму с заплаканными глазами.

Мама сказала, что от лука. Но когда заговорили о папе, у нее вырвалось: он бывает несправедлив Они с сестрой догадывались, когда у родителей случались ссоры, по их хмурым лицам, по манере говорить скупо и корректно. Но заканчивались размолвки всегда одинаково: подарками, цветами, маминым смехом, походом в ресторан.

Мама, наверное, сказала бы: ты должна охранять свою семью. Муж уезжает надолго. Нельзя расставаться со злым сердцем. Ты можешь не уступать в главном, но умей дарить мужчине тепло и ласку. Ты уже знаешь, как это делается. Вставай и иди!

Зина встала и пошла в большую комнату. Она забралась к Игорю под одеяло, обняла за шею. Прошение о помиловании — так расценил Игорь ее ласки. Все-таки Зинка влюблена в него как кошка.

Приятно сознавать, хотя любовные утехи с женой в последнее время стали казаться пресноватыми.

Утром он уехал.

* * *

Зина увидела в окно, что Петров ставил машину на привычное место под деревьями. Через несколько минут она позвонила ему.

— Павел, не хочешь со мной чай испить? У меня есть печенье и прескверное настроение.

— Муж отбыл — и ты корчишься в рыданиях?

— Не бойся, не рыдаю. Ты придешь?

— Только вместе с копченой курицей и картофельным пюре, они доходят в печке. Я буду жевать, а ты мне плакаться на жизнь.

Павел ел так вкусно, что у Зины тоже разыгрался аппетит и она к нему присоединилась.

— На сколько уехал Игорь? — спросил Петров.

— На два месяца. Знаешь, мы поссорились, совершенно мерзко поссорились.

— Милые бранятся, только тешатся. До рукоприкладства дело не дошло?

— Как ту можешь такое говорить! — возмутилась Зина.

— Исключительно исходя из личного печального опыта.

— А! Так ты все-таки был женат! Проговорился! — оживилась Зина. — И ты истязал жену, злодей?