Соловьиная бухта - Эсси Саммерс Страница 25

— Первый раз слышу. Теперь ты видишь, что я не типичный француз, за которого ты меня принимаешь. Может, поэтому тогда, я Англии, ты решила, что твой отъезд не будет иметь для меня никакого значения? Что ты всего лишь одна из многих других?

Значит, он все еще таит на нее обиду. А зря.

— Именно так я и думала. Мы встретились случайно, Пьер. И ты знаешь, тогда у меня были другие планы — и личные, и деловые.

— Черт возьми! Опять мы вернулись к Джонатану!

Пьер схватил тарелку с пирожными и выскочил из-за стола, забыв о Гортенз, которая в это время терлась о его ноги. Через мгновение Пьер уже лежал на полу, а крем и желе разлетелись во все стороны. Марго не могла удержаться от смеха. Вся семья бросилась в кухню и замерла в дверях. Гортенз в это время, блестя зелеными глазами, жадно лизала крем. Пьер сел, его жилет весь был заляпан кремом.

— Проклятая кошка! Вечно она путается под ногами. А во всем виновата ты. Марго!

— Правда? Каким же образом?

Пьер, не обращая на нее внимания, поднялся, Жюстин принялась вытирать скатерть, а Франсуа начал раскладывать крем на те пирожные, что еще остывали на подносе.

Говоря о своих планах. Марго имела в виду не Джонатана, а своего отца. Пьер мог понять ее переживания по поводу Джонатана, но только не ее желание отыскать отца. Неужели до него не доходит, насколько ей это важно? Что ж, она вступила в игру и будет ее продолжать, чтобы развязать ему язык и заставить сказать все, что ему известно. И к тому же… к тому же флирт пришелся ей по вкусу.

Марго оделась особенно тщательно, и Шарли высоко зачесала ей волосы, украсив бриллиантовой заколкой мадам.

— Детям нравится, когда зрители нарядно одеты. Тетя Элиза, когда у нас будет бал в честь окончания туристического сезона, Марго должна одеться Марией-Антуанеттой. Посмотри, как ей идет высокая прическа!

— Верно, милая, я тоже об этом думала. На ней должно быть парчовое розовое платье с кружевной нижней юбкой и золотые туфельки. И конечно же черная бархатная маска. На щеку мы приклеим тебе мушку. Кстати, у меня есть и подходящий веер.

— Это будет большой праздник? — заинтересованно спросила Марго.

— Очень, гости приедут лаже из Крайстчерча. Дорогая, тебе ужасно идет эта алая юбка. Кажется, она вполне современная, но на тебе все вещи сидят так элегантно, будто они вышли из другой эпохи.

— Согласен, — послышался голос Пьера, — и эта элегантность французская.

Марго почувствовала, что ее щеки заливает краска, и пожала плечами.

— Похоже, вы все мне льстите, — со смехом произнесла она и взяла плащ и сумочку.

Стояла великолепная ночь, и золотой диск луны отражался в море.

— Когда вернемся домой, луна будет уже высоко и станет серебряной, — заметил Пьер.

— А ты, наверное, рад, что домой вы поедете без меня? — лукаво спросила Шарли.

— Очень. Бухта Росиньоль место для встречи с девушкой один на один, а не в сопровождении третьего лица, — не стал спорить Пьер.

Шарли довольно вздохнула, а Марго промолчала.

Концерт состоялся в театре, откуда были видны огни на склонах гор, похожие на светлячков. Церковный хор пел вдохновенно. Это было настоящее волшебство. Пьер легонько коснулся руки Марго. Осторожнее, Марго! Это еще более странный человек, чем Джонатан. И более сложный, возможно, из-за своих смешанных корней: фанатично преданный, непосредственный, склонный к поспешным суждениям, сентиментальный в одних вещих и жесткий и непреклонный в других.

После концерта Пьер потянул Марго за рукав и разочарованно произнес:

— Подумать только! Нам навязался старина Джаспер. Всю дорогу он будет болтать об охоте на китов. Нам придется завезти его к племяннице, чтобы он взял какую-то сумку. Старик в восторге, говорит ему не придется платить за автобус.

Марго не удержалась от улыбки:

— Пьер, он же на пенсии: ты не должен вести себя так, словно он для тебя нежеланный гость. И мне нравятся рассказы Джаспера.

— Ты в любое время можешь пойти в бухту Тикао и послушать их. Марго, обещай мне одну вещь.

— Что, Пьер?

— Что ты приедешь сюда со мной на следующей неделе, мы поужинаем вместе, потом сходим в театр и никому ничего не скажем.

Марго со смехом согласилась.

Они высадили Шарли у начала подъездной аллеи, проводили ее до дверей квартиры. Обратно они возвращались по обсаженной деревьями дорожке. Над их головами склонялись ветви деревьев, в воздухе висел густой аромат цветущих магнолий. На их пути оказался маленький мостик, переброшенный через ручей. Сквозь листву слабо мерцала луна. Пьер остановился и крепко обнял Марго.

— У меня останутся синяки. Ты не знаешь своей силы.

— Я должен быть уверен, что ты никуда не убежишь. — Его губы легко коснулись ее щеки, потом прижались к ее губам.

В этот момент Марго совершенно забыла, что это «подходящий момент». Она была по-настоящему взволнована. Пьер оторвался от ее губ, но по-прежнему не разжал объятий. Она увидела, как в его глазах сверкнула улыбка.

— Даже старому Джасперу не под силу испортить этот миг, — сказал он, и они пошли дальше. — Я думал, что за пятьдесят миль в темноте мы получше узнаем друг друга. Но видно, не судьба. Давай договоримся на вторник?

Пьер сказал, что сначала отвезет Джаспера в Тикао, потом доставит Марго домой, но, когда они оказались в бухте Росиньоль свет в окне мадам все еще горел.

— Должно быть, она не пошла в усадьбу. Мне не хочется оставлять ее одну, Пьер! Она любит горячий шоколад в постели. И уже почти час ночи.

Пьер не возражал. Впереди у них был вторник.

В пятницу Марго была в Акароа у миссис Форсайт. Весь день она поработала в саду, выкапывая колокольчики.

— Мне нравится мой сад, — говорила Маргарет Форсайт. — Надеюсь, что смогу возиться в нем до самого конца. Правда, если я долго копаюсь в земле, у меня начинает болеть спина. Иногда из Крайстчерча приезжает внук, чтобы помочь мне, но я не хочу его затруднять — ему надо учиться.

Марго помогла ей собрать опавшие грецкие орехи и разложила их для просушки на сетке, расстеленной на веранде. Орехи из Акароа славились по всей Новой Зеландии. Миссис Форсайт отправляла урожай со своих шести деревьев на рынок.

— Мне нужны деньги, чтобы платить налоги. Когда Джок был жив, он много извлекал из этого сада: мы оба были на пенсии, а дом постоянно нуждался в ремонте — то надо делать новые рамы, то красить, конца этому нет.

Да, тяжело справляться, когда цены так поднялись, а миссис Форсайт, чувствуется, всегда, была независимой. Марго предложила:

— Может, мне вывезти эту траву на помойку? Пройдет вечность, прежде чем эти сорняки можно будет сжечь.

Похоже, это предложение навело миссис Форсайт на новую мысль.