Не бойся быть моей - Кейт Хьюит Страница 25

В ярком голубом небе поднималось солнце, и ветви оливковых деревьев начинали блестеть в его свете. Ему хотелось разбудить Линдсей перед тем, как уйти на работу, но пора было собираться. Через пару часов состоится совещание, на котором ему предстоит выдержать разговор с Леонидасом.

При одной мысли о брате все в нем сжалось: и вот уже десять лет он живет с этим бременем, пытаясь увести семейный бизнес от краха и сохранить тайну отца.

Встретив Линдсей, Антониос впервые почувствовал себя по-настоящему расслабленным и даже счастливым. И несмотря на то, что теперь жена снова была с ним, он не мог унять нараставшее напряжение. Написав ей записку, он отправился в офис.

Необходимо поговорить с Лео. Он не осознавал раньше степень негодования брата: детьми они прекрасно ладили, вместе озорничали и, сплотившись, отчасти спасали друг друга от одиночества, которое заставлял их испытывать отец, постоянно занятый бизнесом.

При мысли об отце привычно заболело в груди. Антониос любил родителей, свою семью и, как истинный грек, был пылко предан ей. Невозможно было и помыслить о том, чтобы даже наедине с собой признать вину отца хоть в чем-то: это было сродни предательству.

– Ты опоздал, – зло отметил брат при его появлении.

Антониос подавил возглас негодования, проходя мимо Лео в офис, из огромных окон которого открывался потрясающий вид на оливковые рощи, ослепительно сверкающие в солнечном свете.

– Я не знал, что ты меня ждешь, – ответил он, ставя свой кейс у стола и вешая пиджак на спинку стула.

Открыв ноутбук, Антониос сел за стол. Леонидас стоял, сложив на груди руки и сжав зубы.

– Я хочу, чтобы ты поручал мне больше дел, Антониос.

– Ты же и так возглавляешь отдел по…

– Не надо мне это все рассказывать, – оборвал его Лео. – Я же не собака, которой можно бросить кость с барского стола. За все десять лет твоего правления я ни разу не получал доступ к финансам, у меня не было реальной власти. Я как швейцар в твоем заведении, любезно открывающий всем двери и болтающий напропалую.

– Тебе это неплохо удается, – заметил Антониос, желая подольститься к Лео, но в словах прозвучала плохо скрываемая злость.

– Во всяком случае, мне все это надоело, – ответил брат. – Или я получу больше власти, или уйду.

Гнев охватил Антониоса, он поднялся со стула, опираясь на стол.

– Ты что, мне угрожаешь?

– Просто констатирую факт.

Братья враждебно смотрели друг на друга.

– Вот интересно, – холодно сказал Леонидас, – почему ты так настаиваешь на том, чтобы держать финансы в секрете, Антониос.

– Наш бухгалтер полностью в курсе…

– И ты ни разу не допускал меня ни до одного совещания, даже не позволял взглянуть на отчетность. Что ты скрываешь?

Когда Антониос понял, на что намекает брат – что он ведет липовую отчетность, забирая деньги себе в карман, – он на миг потерял дар речи.

– Не смей, – угрожающе начал он, – делать такие гнусные намеки. Я отдал всю свою жизнь нашему предприятию.

Леонидас долго смотрел на него, сжав зубы.

– Не ты один, – наконец произнес он, покидая офис.

Антониос упал на стул, чувствуя, как кружится голова. Наконец он открыл снова компьютер и щелкнул мышкой, чтобы открыть электронную почту, гоня прочь все мысли о брате.

Спустя пару часов в приемной послышались голоса, и Антониос поднял голову.

В дверь вошла Линдсей, и волна облегчения и радости затопила его при виде жены. На ней был сарафан с цветами, волосы снова волной падали на плечи, а на лице заиграла смущенная улыбка, как только мужчина встал, чтобы поприветствовать ее.

– Решила проведать тебя, – сказала она извиняющимся тоном. – Посмотреть, как ты работаешь.

– Отличная идея, – отозвался Антониос, чувствуя, что впечатления от встречи с братом все еще слишком свежи.

Линдсей нахмурилась.

– Все в порядке?

– Прекрасно, теперь все просто замечательно, раз ты здесь.

Линдсей обхватила его лицо ладонями и заглянула в глаза.

– Да ты, кажется, рассержен.

– Просто немного устал. Не о чем беспокоиться.

Антониос поцеловал жену, наслаждаясь ее моментальной реакцией.

Скользнув руками ниже, он нашел ее ягодицы и приподнял, прижимая к себе, чтобы она почувствовала сигнал его нарастающего возбуждения.

Линдсей сдавленно усмехнулась:

– Антониос…

– Знаешь, чего я никогда не делал в офисе?

– Думаю, могу угадать.

Он приподнял край ее сарафана и пальцами нашел теплую, нежную плоть. Она содрогнулась от его прикосновения, склонив голову ему на плечо.

– Твоя секретарша здесь… – пробормотала она, не выказывая, однако, особого сопротивления.

– Дверь закрыта, и звуки в приемной не слышны.

– Откуда ты знаешь?

Он не знал наверняка, но сейчас ему было все равно.

– Поверь мне, – сказал Антониос, усаживая жену на край стола и раздвигая ей ноги.

Ее глаза расширились от изумления, когда он одним ловким движением снял с нее трусики и встал между ее ног, нежно поглаживая ее и слушая ее стон.

– Это же безумие, – прошептала она, и в этот момент он вошел в нее.

– Безумие, – согласился он. – И это чудесно.

Линдсей, определенно, не возражала: тело ее выгнулось дугой, и она обхватила ногами его поясницу.

Когда все закончилось, Антониос не сразу ее отпустил, наслаждаясь ощущениями и чувствуя, что снова хочет ее.

– Как насчет того, чтобы поехать в Амфиссу на обед? – спросил он, внезапно ощутив желание сбежать из офиса и от всего поместья.

– Сейчас? – Линдсей бросила на него удивленный взгляд. – Но сегодня же вечеринка.

– А, ну да, конечно.

Линдсей наблюдала за ним, нахмурившись.

– Думаю, можно, – наконец произнесла она. – На пару часов. Я недавно была у твоих сестер, и мне показалось, что лучший способ им помочь – не мешаться под ногами.

– Они могут быть слегка упрямы и назойливы, когда дело касается вечеринки, – улыбаясь, заметил Антониос, и Линдсей задумчиво кивнула.

– Давай поедем, – предложила она. – Это будет нашим свиданием, а они пару часов потерпят без нас.

Пара часов, вырванных из его тесного графика. Подумать только, ведь раньше у них не было и этого, понял вдруг Антониос. Тогда работа полностью поглотила его, а он ожидал от Линдсей, что она самостоятельно привыкнет ко всему, что происходит вокруг.

Он не повторит больше этой ошибки.